– Ваша карета отправляется в семь утра, – напомнил он.

– Да. – Ева вытерла салфеткой губы и положила ее на стол рядом с тарелкой. – Мне надо пораньше лечь спать. Сегодня был длинный день.

– Позвольте мне проводить вас до дома. Я найму частный экипаж. В нем будет удобнее, чем в почтовом дилижансе, – сказал Эйдан.

Ева покачала головой.

Полковник в отчаянии посмотрел на нее. Как он может отпустить ее одну? Она приехала ради него, черт побери. И пропади пропадом проклятый Бьюкасл!

– Знаете, вам бы здесь не понравилось, – продолжал он. – Жизнь в Бедвин-Хаусе, светские развлечения и все такое..

– Я и не предполагала, что понравится, – ответила она. – Я приехала не ради развлечений.

– Вы бы не выдержали. Бьюкасл, тетя Рочестер, да еще Фрея с Аллином. Это невозможно. Вы никогда бы не смирились с их требованиями.

– Невозможно? – Она посмотрела на него, сдвинув брови. – Никогда?

– Я прошу прощения за все неудобства, которые вам причинили сегодня, и за тяжелую завтрашнюю поездку. Но вы будете намного счастливее дома, в Рингвуде. Вы бы никогда не смогли научиться всему, что необходимо уметь здесь, за такое короткое время.

– Не смогла бы?

Спокойный тон вопроса насторожил его.

– Во всяком случае, не настолько, чтобы удовлетворить Бьюкасла. Или тетю Рочестер. Они невероятно высоко задирают нос.

– А вы нет, полковник? Он слегка наклонился к ней:

– По-моему, мы оба уже давно поняли, что принадлежим к разным мирам. Не важно, что одного считают выше другого. Они просто разные. Бьюкасл совершил ошибку, убедив вас приехать. Вы бы чувствовали себя здесь несчастной, если бы остались. То, что так естественно воспринимается мною, Бьюкаслом, моей сестрой, вам будет недоступно. Это не…

Но его больше не слушали. Ева ногой оттолкнула стул и встала. Он тоже поднялся, с удивлением глядя на нее.

– Вызовите наемный экипаж, полковник Бедвин, – сказала она. – Я возвращаюсь в Бедвин-Хаус, немедленно. Нельзя терять времени. Мне надо подготовиться к представлению королеве, затем к балу и множеству других светских мероприятий, включая торжественный обед в Карлтон-Хаусе.

Полковник не сводил с Евы глаз. Хотя она говорила спокойно, сохраняя невозмутимый вид и не привлекая к себе нежелательного внимания других обедавших, он видел, что Ева с трудом сдерживает гнев.

– Не думаю, что вы поступаете разумно, мадам, – сказал он.

– Тогда, – она упрямо и явно угрожающе вздернула подбородок, – тогда вам придется воспользоваться вашим правом мужа, полковник, и приказать мне вернуться домой. Пожалуйста, приказывайте, а я с удовольствием открыто откажу вам. Так вы найдете кэб или мне сделать это самой?

Черт побери, это началось три недели назад, и кончится ли когда-нибудь? Эйдан, не говоря ни слова, вышел, мысленно отвечая на свой вопрос. Нет, не кончится. Пока они живы.

Он предположил, что Ева пошла наверх за своим саквояжем, пока он ходит за кэбом. Но не оглянулся, чтобы убедиться в этом.

В холле Бедвин-Хауса лакей сообщил полковнику, что семья все еще в столовой. Они подождут в гостиной, сказал лакею Бедвин и, взяв Еву под локоть, направился к лестнице. Но слуга деликатно кашлянул.

– Насколько мне известно, его светлость намерен после обеда уехать на весь вечер, милорд, – сказал он. – А леди Фрея и лорд Аллин собираются в театр.

– Значит, мы пойдем в столовую, – недовольно и резко ответил полковник. – Скажи Флемингу, чтобы доложил о нас.

Брови лакея взлетели на полдюйма, но он больше ничем не выдал, что об этом думает, а повернулся и повел их в столовую. Ева, которую полковник крепко держал за локоть, пыталась глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Гнев и-боевой дух заставили ее полчаса назад покинуть гостиницу, сесть в наемный экипаж и войти в Бедвин-Хаус. Но сейчас они быстро испарялись, главным образом боевой дух. Полковник Бедвин за всю дорогу не произнес ни слова и только, когда они вошли в холл, заговорил с лакеем. Он ограничился тем, что был мрачнее грозовой тучи.

Лакей тихо стукнул в дверь, очевидно, столовой, прог шептал что-то открывшему дверь дворецкому и ушел. Брови дворецкого поднялись на три четверти дюйма.

– Лорд и леди Эйдан, ваша светлость, – объявил он и отступил в сторону.

Столовая представляла собой длинную, с высоким потолком комнату, всю середину которой занимал стол. Еву поразило великолепие этой комнаты. Она увидела хрустальную с золотом люстру, свисавшую с потолка, украшенного резьбой и росписью. В свете свечей на столе сверкали хрустальные бокалы, серебро и тонкий фарфор. Но внимание Евы сразу же привлекли трое людей, сидевшие за столом. Герцога Бьюкасла она знала. Сидевший слева от герцога молодой человек был, очевидно, третьим братом. Он был красивее герцога и полковника. У леди, сидевшей справа, была копна вьющихся светлых волос, очень темные брови, смуглая кожа и фамильный орлиный нос. Все трое были одеты словно для парадного обеда. Именно так в представлении Евы и должна была выглядеть аристократия. Высокомерно, если выразиться коротко.

Джентльмены встали.

– А, – с легкой надменностью сказал герцог, взяв в руку лорнет.

– Леди Эйдан? – спросил молодой человек.

Девушка с удивлением смотрела на Еву.

– Имею честь, – сказал полковник Бедвин, – представить вам леди Эйдан Бедвин, мою жену. Леди Фрея Бедвин, старшая из моих сестер, мадам, и лорд Аллин Бедвин, мой младший брат.

Леди Фрея подняла брови и с головы до ног оглядела Еву. Ева с ужасом поняла, как она выглядит в дорожном платье, хотя и аккуратном и чистом, но сшитом не из самой лучшей материи, вышедшем из моды и не подходившем для вечера.

– Черт бы тебя побрал, Эйдан! – воскликнул лорд Аллин. Он рассмеялся и показался Еве еще красивее, чем раньше. Он, как и сестра, с откровенным любопытством оглядел Еву, но в его глазах блестели веселые искорки. – Это произошло сегодня?

– Почти три недели назад, – объяснил полковник. – По особому разрешению.

Лорд Аллин подошел к ним.

– Еще до того, как ты приехал в Линдсей-Холл! – сказал он, глядя на Еву. – Ты не сказал ни слова никому из нас. Интересно почему. – Он снова рассмеялся и почтил Еву изящным глубоким поклоном. – К вашим услугам, леди Эйдан.

– Благодарю вас, лорд Аллин, – Ева присела.

– Да забудьте вы этого «лорда», – сказал он. – Меня зовут Аллин. А как вы разрешите называть вас? Ты же не потребуешь, чтобы мы называли твою жену официальным титулом, а, Эйдан, она теперь – наша родственница?

– А я – Ева.

– Ева! – Он улыбнулся. – Вы соблазнили его яблоком? А почему наш брат скрывал от нас ваше существование? Вы нам расскажете? Вблизи его улыбка казалась двусмысленной. Трудно было понять, что за ней скрывается: добродушный юмор или насмешка. Встречает ли он ее с радостью и по-братски или смеется над нею? Конечно, Ева не могла ответить на его вопросы.