дракона было найдено ранее, то уже ничего с этим не поделаешь. Мы выделили это воспоминание красным, как важную пометку в школьной тетради. Она будет помнить этот обидный провал, оставшийся полезным уроком на будущее.

Взамен удаления памяти о Ксении и заметках, мы, вопреки всем правилам, рискнули подставить другой код. Для этого надо было покопаться значительно раньше. Кучу запросов на слово «проклятие» и «бабушка» пришлось пролистнуть.

В общем, теперь она думает, что бабушка простила ее. Иначе бы пришлось удалять значительный пласт ее мировоззрения. Дума об этом не только отравляла ее жизнь, но и усмиряла, в каком-то смысле. Ошибки важны так же, как и хорошие дела.

Она ходила на тренировки, училась и получала отметки в дневнике. Все как обычно, не считая отсутствия похода к сомнительному психологу и вступления в игру.

Ни в защитники, ни в советчики она не подалась, хотя ее посещали мысли помогать людям словом. Хотелось бы отговорить ее как-то, но чем я тогда стану лучше? Я и так за радикальные методы, а это всегда путь в никуда.

Казалось, что видения все равно посещали ее, но в ответ всегда отнекивалась.

Теперь она носит футболку с рисунком пустых сердец в знак отказа от игры. Больше ничего о ней сказать не могу, да и она о себе тоже.

— Я видела новую девочку. — Как-то начала разговор Даша, когда мы сидели в спортивном зале. Она делала какие-то зарисовки в блокноте, но периодически обращала на меня внимание. — Ну, та, что теперь заменяет меня. У них теперь классический квартет.

— Тебе обидно за это?

— Не знаю. Я еще не осознала это во всех ракурсах.

— Тогда это скорее нет, чем да. Да и что толку обижаться на них. Да, они виноваты, что морочили тебе голову, но им не донесешь этого. Не поймут, пока на собственной шкуре не испытают. Все возвращается бумерангом, поверь. Через год, через два, а может позже. Уж лучше заняться налаживанием своей жизни. Если что-то можно исправить — лучше поймать эту возможность за хвост.

Она задумалась: — Слушай, а как мы познакомились?

— А ты не помнишь? — Она покачала головой. — Ну, на тебя мелкие пакости напали, а я отбила их от тебя.

— Да? Странно, как я такое могла забыть?

— Ну, некоторые из них обладают такой силой, — начала врать я, пытаясь скрыть смущение, — они могут стереть немного памяти. Ну, знаешь, часть кода уходит из «внутренностей».

— Но они же вроде нападают, если ты входишь в игру, нет?

Я пожала плечами: — Паразиты, что с них взять? Им что игра, что не игра, лишь бы отчаянием попитаться.

— Вот как… — Произошла пауза. — Да, в этом есть смысл. Илья все еще избегает меня. Не понимаю, в чем дело. То сначала прохода мне не давал, а теперь и сам рад уйти, да побыстрее.

— Бывают такие люди. Человек-презентация. Покажет все, на что способен и после этого выдыхает, как лишенный дальнейшего смысла.

— Наверное. Обидно осознавать, что ты для людей просто декорация.

В этот момент я почувствовала, что воздух вокруг нее тяжелеет. Дышать трудновато. Это частицы хаоса. Зелье «Кошачья чувствительность», которое мы разработали для распознавания возможной угрозы, действовало не так хорошо, как хотелось бы, но эффект сохранялся почти сутки.

Я не так давно улавливала эти ощущения.

Из головы никак не хотели выходить самые напряженные домыслы. Я даже обратилась к Полине, чтобы та вытянула карту. Не верю я в эти вещи, но понимаю, зачем люди обращаются к гаданию.

Мы слабы и ничтожны, а такие вещи дают мимолетную уверенность в завтрашнем дне. Предупреждают о возможной опасности и напоминают, что все в твоих руках.

На вопрос: «Повторится ли это снова?», она достала туз жезлов.

— Даш, ты… невиновата в этом.

— Да… конечно…

Хаос частично рассеялся. Надолго ли? Время покажет.

— Ты… только это… осторожнее будь, ладно? Я понимаю, жить эту жизнь трудно, но постарайся не думать о плохом. Да, клевый совет, не спорю. В любом случае, я… всегда рядом. И мама… тоже…

Она кивнула, глядя мне в глаза. Остекленения в них больше не было, но тревожность не уходила.

А в блокноте был нарисован все тот же знакомый силуэт.