– Вы друзья? С де Гивом?

Пришла очередь Нордвелла задуматься над ответом.

– Я ему должен. Он об этом не забывает. Наверное, это можно назвать дружбой.

– А потом ты вернулся к Бруно?

– Да. Мне надо было узнать настоящих получателей и вернуть контейнер правительству, но обстоятельства снова изменились. Сержант Мозес украл контейнер для Переса.

– Или для себя?

– Да, возможно для себя. Сейчас можно только догадываться. Но спрятал он груз в том сегменте порта, где швартуются суда с правительственными идентификаторами. Бруно разозлился и снова приказал тебя похитить – тем паче, что тебя видели на Фелице. А на орбите человека отследить проще, чем на планете. Дальше – ты знаешь.

– Когда ты рассказываешь, все выглядит логично и просто, а я никак не могла связать концы с концами…

– Просто у тебя не было информации. На этот момент все почти хорошо, так? Бруно арестован. Мозес сбежал. Перес занят поисками тебя. Твои родные в безопасности.

– Но нас все равно преследуют.

Нордвелл кивнул. И добавил:

– Ничего. Справимся.

Конечно, справимся, ему легко говорить…

Я зажмурилась, представив, как много всего отделяет меня от этого «Справимся». Когда справимся?

– Реми, да ты совсем спишь. Пойдем-ка…

Я повертела головой, просыпаясь. Нордвелл смотрел на меня почти веселым взглядом почти прежнего себя.

Усмехнулся, помог встать, приобнял за плечи, словно мы – давние приятели. Направил к каюте.

Значит, почти все в порядке. Я встала, легко шагнула к своей двери, оказалась поймана за плечо – на мгновение, не больше. Как раз, чтобы не успеть возмутиться.

– Погоди.

– Что?

Обернулась.

– Я верну тебя домой. Даже не сомневайся!

Я поймала его взгляд и… поверила. Вот только в такие моменты возникает небольшое такое робкое сомнение – а хочу ли я домой?

Да нет, конечно, хочу… но…

Но отдохнуть все-таки надо…

По стене растеклись рыжие потеки. И они не были старыми – капли продолжали стекать вниз, и непонятно, то ли это конденсат, то ли где-то что-то прорвало.

Я чинно сидела на откидной лавке в таможенной конторе и ждала Нордвелла, который где-то легализовывал наше «личное имущество».

Кроме меня тут грустили еще двое несчастных – небритый дядька в спецовке и внешне немного на него похожая кудрявая женщина крепчайшего телосложения. Такими я представляю себе операторов погрузчиков и бурильных установок.

Вероятно, их беседа могла бы меня развлечь, если бы они говорили на испанском или хотя бы на английском, но их язык не был мне знаком.

Кроме того, они слишком нарочито на меня не смотрели.

Я уже готова была кого-нибудь убить, лишь бы не сидеть и дальше в позе скромного пациента психиатрической клиники, когда Нордвелл наконец вернулся.

Еще теплилась надежда, что внутренние пространства астрополиса Кинга будут отличаться от «таможенного зала». Но надежда быстро умерла. Город весь, казалось, доживал последние дни. Тусклого света осветительных панелей едва хватало, чтобы не спотыкаться. Стены коридора, в котором мы оказались, покинув зону прилета, были все сплошь разукрашены какими-то нечитаемыми надписями и рисунками. Кроме того в нем отвратно пахло.

– Держись за моей спиной и не отставай!

Нордвелл шел вроде и не торопясь, но поспевать за ним оказалось трудно. В этом коридоре и в двух следующих людей мы не встретили, но все равно казалось, что здешнее угрюмое население где-то неподалеку, что оно за нами наблюдает и только ждет удобного момента, чтобы напасть.

Миновали зал, который когда-то был оранжереей. Пыль, грязь. Искусственные деревья выглядят обглоданными, и здесь все тоже разрисовано, причем, эта настенная живопись накладывается друг на друга слой за слоем, и так происходило, наверное, много лет – никто не пробовал ни смыть это, ни закрасить.

Здесь нам повстречался первый абориген – бледный до синевы чумазый подросток, одетый в черные шорты до колен и татуировку.

Он проводил нас недобрым заинтересованным взглядом.

В следующем коридоре людей стало больше, но это, наконец, был почти обычный фелицианский служебный коридор. Люди выглядели тоже почти так же, как дома. Я выдохнула, успокаиваясь. Может быть, и обойдется.

Обогнули шахту метролифта с выдранными дверьми – входи, кто хочешь! И направились к лестнице, ведущей на следующий дек.

Я обернулась и увидела, как из шахты вылезают люди. Оставалось предположить, что метролифт здесь давно не работает.

Уровнем выше оказался более или менее респектабельный район. Тут и света было больше, и места. Стены если и не чистые, так хоть без наскального творчества. Парочке искусственных пальм я обрадовалась, как родным.

Нордвелл решительно протащил меня мимо двух заведений, украшенных надписью «Гостиница», и остановился перед третьим. Ничего особенного – прозрачный фасад с небольшим кафе внутри, маленькая, по сравнению с соседними, вывеска.

По дальней от нас стороне улицы шли прохожие, было довольно тихо. Я огляделась, потому что меня все время преследовало ощущение, что кто-то есть рядом, кто-то за нами наблюдает. Я проверила сетку – но у меня на этой станции не отобразилось ни одного контакта. За исключением Нордвелла, что понятно. Однако мерзкое ощущение не уходило.

– Сюда!

Я обратила внимание, что он постоянно держит руку на поясе, и почти сразу разглядела, что под его пальцами кое-что прячется. Кое-что, мало похожее на полицейский «гуп».

Мы вошли. Робот-портье предложил выбрать комнату по каталогу, но моему спутнику, казалось, было не важно, в какой номер заселиться – лишь бы побыстрее. Он сказал:

– Один на двоих. Этот уровень, и подальше от фасада.

Сеть раскрасила коридор зелеными стрелками гостиничного навигатора. Они привели нас к двери действительно самой дальней комнаты.

Нордвелл махнул рукой, давая сенсорам счухать свои биоданные, мы вошли.

Миленькая небольшая комната для двоих: светлые стены, телепортационный пищеблок, дверь в душевую и туалет; кровать в углу, один шкаф и один столик, вот и вся обстановка.

Нордвелл прикрыл дверь. Вынул из поясной сумки, с которой редко расставался, глушилку, кинул на стол. Теперь сеть нам временно стала недоступна, но зато можно быть уверенными – подслушать нас тоже никто не сможет. Разве только физическим способом, пристроив ухо к двери.

– Реми, я сейчас уйду. – Нордвелл опять хмурился. Я его понимала – мне тоже не нравилась идея, что он оставит меня одну в этом притоне. – Уйду узнать новости в порту. Астрополис Кинга – место не из приятных, и оно известно как правительственным силам Конгресса Ветки, так и вольным. Если нас ищут, я хочу понять кто, и почему так настойчиво? Мы всему космосу рассказали, что сбросили контейнер. Но что-то мне подсказывает, что это не помогло.