– А не боишься, что я тебя выдам? Вот возьму и сообщу на ближайшем же допросе, что ты побег готовишь, группу единомышленников вокруг себя собрал – мне за это знаешь какое послабление будет? Может, даже вообще отпустят. А уж бочку варенья да ящик печенья точно дадут…

– Нет, что ты, я тебе верю. – Алексей, как обычно, «купился», и в его голосе прозвучало искреннее недоумение и обида. – А при чем тут варенье и печенье какое-то?

– Да ни при чем, – поморщившись, Лика махнула рукой. – «Верю»… при чем тут вообще «верю»? Ты хоть знаешь, какие они средства для допросов применяют? Вкатят дозу БП-9, и будешь только слюни пускать, как идиот, да радоваться, что задали именно тот вопрос, на который можешь ответить!

– БП?! – Парень удивленно взмахнул пушистыми ресницами. – А почему к тебе могут его применить? Я слышал, это достаточно дорогая и жутко опасная штука…

Лика махнула рукой, но Махров вцепился как клещ:

– Нет, объясни, что ты имела в виду!

Уже успевшая пожалеть, что затеяла этот дурацкий разговор, она открыла рот, собираясь сказать что-нибудь резкое, но в этот момент издалека раздалось усиленное громкоговорителями:

– Гро Бачинина! Гро Бачинина! Немедленно явитесь к административному зданию!

– Лика, я боюсь за тебя! – Парень сильно сжал ее пальцы. – Почему так поздно? Вдруг тебя сейчас…

– А вот бояться не надо, Алеша. – Сама того не желая, Лика произнесла это с той самой интонацией, с какой говорила, когда собиралась в очередной раз мазать йодом его разбитые коленки…

Вкабинете полковника – журналистка так и не поняла, какую должность он занимает в лагере, – ее снова ждал штатский «манекен». Однако на этот раз он был сама любезность – предложил закурить, а когда она отказалась, предложил на выбор кофе или сок. Лике все это совсем не понравилось: он как будто был уверен, что сегодняшний допрос станет последним и в услугах «гро Бачининой» больше нуждаться не будут. Так почему ж не оказать бедной девушке последнюю любезность… перед смертью.

Ларри сегодня выглядел куда лучше, нежели в прошлый раз, что девушку даже слегка удивило. Интересно, сколько раз его уже пичкали БП? Наверное, не очень много, раза два, максимум три, иначе у несчастного парня уже начались бы необратимые изменения личности и он бы начал резко деградировать, проще говоря, становясь полным идиотом. Впрочем, вряд ли кого-то волновало его здоровье и дальнейшая судьба, просто пока археолог еще был нужен, и им приходилось беречь ценного пленника. До тех пор, надо полагать, покуда не получат ответы на все свои вопросы, а вернее – не придумают такие вопросы, ответы на которые помогут в поиске того, что они ищут.

– Сегодня вы должны особо тщательно переводить как мои вопросы, так и ответы на них, – спокойным голосом сообщил «манекен», и до Лики вдруг дошло, почему они задавали ему в первый раз столько ничего, по сути, не значащих вопросов. Они не только проверяли личность Ларри, как подумалось вначале, они проверяли и ее саму! Ведь тот офицер наверняка знал не только русский, но и интерславию! Знал, но не настолько, чтобы гарантировать стопроцентно аутентичный перевод, поэтому с его помощью «манекен» просто проконтролировал, верно ли она переводит ответы и вопросы, и удалил офицера. Стоимость его жизни была несоизмеримо выше стоимости жизни Лики.

А значит, настоящий, главный допрос начнется именно сегодня! И очень – очень! – может так случиться, что он же окажется и последним…

«Ну, я тебе наперевожу, морда пластилиновая», – зло пообещала про себя журналистка, прекрасно осознавая, что ей, конечно же, не удастся обмануть «манекена»: она не могла искажать ответы Ларри уже хотя бы потому, что просто не знала, о чем пойдет речь! А ведь ей еще и самой нужно что-то узнать и понять. Меж тем начался допрос. Поначалу вопросы продолжали оставаться такими же бессмысленными и бессистемными, как и раньше: там-то и там-то копал? Копал. Туда-то и туда-то лазил? Лазил. Что-то нашел? Нашел. Что нашел? Много чего. Что необычного нашел? Пауза: а что господин понимает под необычным? Мне бы не хотелось ответить неточно и неполно, расстроив господина! Снова короткая пауза, теперь уже со стороны «манекена», подбирающего наиболее подходящее определение: находил ли что-то, напоминающее некое устройство? Да, находил лебедки. Это такие древние приспособления для подъема тяжестей. Еще находил вагонетки, которые возили разные грузы, например руду, по проложенным под землей рельсам. А на одной заброшенной военной базе находил подъемники и лифты. С их помощью раньше спускались вниз люди и грузы. Много подъемников и много лифтов…

В этом месте допроса штатский неожиданно вышел из себя и разъяренно зашипел, перебив археолога:

– Да ты что, скотина, издеваешься?!.

Ларри недоуменно взглянул на него, привычно облизнув пересохшие губы. Он вовсе не думал издеваться, обладая в тот момент одним-единственным, подчиняющим все иные, желанием: как можно подробнее ответить на вопросы господина…

Выдохнув сквозь плотно сжатые зубы, «манекен» успокоился и, закурив, продолжил допрос. Постепенно вопросы стали более внятными и конкретными, и Лика неожиданно поняла, что именно он хочет от пленника: штатский пытался узнать, не доводилось ли тому находить во время своих приключений некий артефакт неземного, точнее – нечеловеческого, происхождения! И еще она поняла, что «манекен» знал, как этот искомый предмет должен выглядеть, но почему-то не спрашивал напрямую и избегал точного его описания. Боялся, что Ларри после допроса вспомнит, о чем идет речь? Чушь, после БП-9 допрашиваемые вообще ничего не помнят. Боялся, что услышит Лика? Еще более глупая мысль – после допроса и ее, и Черногорцева должны будут немедленно ликвидировать! То, что даже в такой ситуации он продолжал страховаться, могло означать только одно: речь идет о чем-то на самом деле очень важном. Настолько важном, что он желал исключить любую, даже самую невероятную возможность утечки информации: ну, а вдруг она, Лика, телепатка, передающая сведения прямиком в штаб федеральных сил? Вот сейчас услышит чего не надо, напряжется, да кэ-эк передаст… мысль показалась настолько смешной, что она едва не рассмеялась вслух. «Манекен» подозрительно покосился на закусившую губу Лику, однако ничего не сказал, занятый какими-то своими мыслями. Девушке отчего-то подумалось, что он решает, задать ли еще один – уж не главный ли, не последний? – вопрос сейчас, при помощи Лики, или все-таки воспользоваться услугами молодого полковника, тем самым решив его судьбу.

Как ни странно, дилемму разрешил тот, от кого этого ждали меньше всего: сам Ларри. Парень неожиданно идиотски хихикнул, пустил изо рта очередную ниточку слюны и закатил глаза, заваливаясь набок. Действие введенной в кровь вакцины начинало проходить, и археолог сейчас испытывал некое подобие «отходняка», чем-то напоминавшего состояние наркотического опьянения. «Манекен», коротко выругавшись, с похвальной быстротой бросился к впавшему в прострацию парню, удерживая от падения, Лика подхватила его с другой стороны. Убедившись, что Черногорцев не собирается разбивать об пол таящую ценную информацию голову, штатский нажал кнопку на настольном комме, и в комнату почти сразу вошел знакомый офицер – как там он его в прошлый раз назвал, Генри, кажется?