Они остановились перевести дух.

– Как… как вам это удалось? – прохрипел Соломон.

Блэквуд вложил ему в ладонь увесистый предмет. Фонарик. Голоса куклуксклановцев стремительно приближались. «Скорее!»; «Сюда!»; «Зараза, ни хрена не видно!». К величайшему злорадству Соломона, в интонациях преследователей звучал страх.

Не колеблясь Соломон ослепил их фонарем. Куклуксклановцы испуганно отпрянули и разразились проклятиями. Часть из них рухнули на колени, судорожно хватая ртом воздух; после исступленной беготни капюшоны свалились с головы, белые капюшоны были разодраны сучьями и заляпаны кровью.

Соломон выключил фонарь; преследователи заметались, тычась во тьме как слепые котята.

– Доброй ночи, джентльмены! – крикнул Соломон и, нащупав в кармане ключи, выскочил на дорогу.

За рулем агент не выдержал и расхохотался. К радости от бесславного поражения куклуксклановцев примешивалось облегчение – наконец-то кошмар закончился. Будь прокляты эти невежи, вселяющие страх в сердца порядочных людей.

– Не знаю, как вы это провернули, но примите мое восхищение! – Соломон стукнул кулаком по рулю и несколько раз торжествующе нажал на клаксон. – А где вы научились так здорово видеть в темноте?

– Талант, наверное, – неопределенно откликнулся Блэквуд, глядя на дорогу.

Его рассудительность отрезвила Соломона. Разгром куклуксклановцев не отменял странностей, обнаруженных англичанином.

– Во что мы вляпались? – посерьезнел агент.

– Сложно сказать. Слишком много всего. В городок, точно злые духи, нагрянули люди в масках. Здесь, в Дельте, находится очаг. А вы, агент Соломон, связующее звено в цепи.

– Я?! – изумился Соломон. – С какой стати? Может, поясните?

Блэквуд посмотрел в окно – за ним не было видно ни зги, лишь отражение англичанина маячило в стекле, как в зеркале.

– Вам предстоит решить исход битвы, – грудным шепотом отозвался Блэквуд и уже обычным голосом добавил: – Настало время встретиться с мальчиком.

– Что ты делаешь?

Две аккуратно свернутые рубашки легли в чемодан рядом с бритвенными принадлежностями.

– Мне нужно на несколько дней уехать в Омаху. Необходимо добыть свидетельские показания у сотрудников страховой. Начальство попросило меня лично.

С порога спальни Одесса наблюдала за сборами.

– Значит, ты едешь в командировку, – пробормотала она, вспомнив предсказание гадалки.

Линус рукавом смахнул пылинки с блестящих черных мокасин.

– Не знаю, почему выбор пал на меня, но я не против. Турагентство уже забронировало билеты и гостиницу. Полечу бизнес-классом.

– Везет. – Одесса улыбнулась, не переставая думать о своем.

– Не то слово. – Повисла пауза; заметив рассеянность подруги, Линус привлек ее к себе. – Ты как?

– Хм… нормально. – Одесса еще не успела рассказать ни о Хьюго Блэквуде, ни о визите в спиритическую лавку, ни о фокусе с гостиничными простынями. Она просто не знала, с чего начать.

Линус ласково погладил ей плечи:

– Поехали со мной.

Одесса встрепенулась:

– Куда? В Омаху?

– Почему нет? По-моему, отличная мысль. Пока я буду разбираться со свидетелями, ты погуляешь, посмотришь город. Вечером романтический ужин. Если получится выкроить денек, вместе устроим экскурсию по достопримечательностям.

– Звучит заманчиво, – согласилась Одесса.

– Тебе нужно сменить обстановку. Отвлечься. Сейчас самое время.

Одесса кивнула. Разумеется, Линус прав, но все не так просто.

– Завтрак в номер, а? – увещевал он. – Гостиничный спа. Совместные тренировки.

Соблазнительно, чертовски соблазнительно. Умом Одесса понимала – ехать надо. Но в голове засели слова старухи…

– Значит, в командировку? – повторила она, стараясь унять тревогу. Может, это лишь банальное совпадение?

Линус взял ее за подбородок, переключив все внимание на себя:

– Поехали со мной.

Одесса улыбнулась, растроганная его искренностью и заботой. Однако она знала: если согласится, то будет днями напролет торчать в пижаме перед окном и думать о Ньюарке, Уолте Леппо, осквернителях могил и таинственном англичанине.

– Я бы с удовольствием, но…

– Но что?

– Нельзя вот так сорваться и уехать. Особенно сейчас. Вдруг меня захотят допросить в связи с перестрелкой… а я прохлаждаюсь в Небраске.

– Ты не прохлаждаешься, а сопровождаешь в командировке свою вторую половину.

Вторая половина. Одессе льстило такое определение. Однако в памяти вновь всплыли слова гадалки.

Он любит вас всем сердцем. А вы его – нет.

Чушь. Нелепая, возмутительная чушь. Надо выбросить старую ведьму из головы.

Скоро он уедет, и в вашей жизни появится другой мужчина.

Внезапно ее осенило: именно так людей и ловят на удочку! Выдают несуразицу и общие фразы, которые подойдут любому: вы человек очень замкнутый, никого не пускаете в душу, но если вдруг доверитесь, то уже окончательно и бесповоротно! Посеянное зерно неуверенности подкрепляют сомнениями или лестью, и оно разрастается колючим сорняком.

Одесса прильнула к Линусу и страстно поцеловала.

– Мне действительно жаль, – сказала она чистую правду.

Линус стиснул ее в объятиях, последовал новый, не менее пылкий поцелуй.

– Говорят, командировочный секс самый жаркий, – шепнул он.

Не прерывая поцелуя, Одесса кивнула.

– Как насчет докомандировочного секса?

Линус спихнул на пол наполовину собранный чемодан и увлек Одессу в постель.

Завернувшись в полотенце, Одесса вышла из ванной и услышала трель мобильника. На дисплее высветилось «Мама». То ли от безысходности, то ли под влиянием момента Одесса взяла трубку:

– Привет, мам.

– Наконец-то ответила! Ну как ты? Куда пропала? Все в порядке?..

Вопросы сыпались как из рога изобилия. Одесса вклинивалась, успокаивала. Далее последовал детальный рассказ о вчерашнем ланче: мать в подробностях живописала, какие блюда они заказывали с подругой Мириам (Одесса впервые слышала это имя), какие темы обсуждали.

– А как Линус?

Линус всегда будоражил воображение миссис Хардвик. Она ни в коем случае не была расисткой, однако роман с темнокожим считала юношеской блажью сродни скачиванию музыки в телефон и заказу продуктов через «Постмейтс». Одесса совершила ошибку, рассказав матери о предстоящей командировке.

– Он оставляет тебя одну? В такое время?