— Я понимаю. — Она приложила ладонь к его губам. — Разве кто-то из нас виноват в том, что ты недостаточно заботлив?

Линн взглянула на него с кроткой улыбкой, и Пол, не выдержав, закрыл глаза. Загнав боль поглубже, он удержался от соблазна, не стал давать заведомо невыполнимые обещания. Почему Линн должна верить ему? Ведь он сам себе не верил… Значит, надо оставить ее в покое, убраться из ее жизни ко всем чертям.

Сжав ее руку, Пол поцеловал сначала кончики пальцев, потом ладонь, потом запястье… Кровь стучала у него в висках, и все вокруг словно заволокло туманом. Линн тихонько всхлипнула, и он увидел слезинку на ее щеке.

— Я знаю, мы еще увидимся до моего отъезда из Парижа. — Она через силу улыбнулась. — Квинн так планирует. Но мне хотелось бы, чтобы ты… поцеловал меня сейчас на прощание.

Пол молча смотрел на нее, прижимая к груди ее руки. Одному Богу было известно, как ему хотелось поцеловать ее, но он медлил. Наконец она закрыла глаза и прошептала:

— Только поцелуй меня как любовник — не как друг.

И тут он привлек ее к себе, прижался к ней всем телом, и губы их слились в поцелуе. Когда же ее язык коснулся его языка, Пол понял, что это настоящая пытка, потому что знал: такого больше не будет, никогда не будет.

Линн попыталась отстраниться, но Пол запустил пальцы в ее волосы и снова привлек к себе, и она, возбужденная и трепещущая, не сопротивлялась. Все крепче прижимаясь к Полу, она чувствовала дрожь его тела, чувствовала его желание. Наконец Пол не выдержал и со стоном отступил на шаг. Какое-то мгновение Линн смотрела на него широко раскрытыми глазами, потом покачнулась и ухватилась за спинку кресла; ее грудь вздымалась и опускалась под тонкой блузкой.

С минуту они стояли и молча смотрели друг на друга — смотрели с безграничным сожалением в глазах. Затем, по-прежнему не говоря ни слова, она направилась к выходу. У порога на секунду замерла, потом открыла дверь.

Она ушла. Пол не стал ее удерживать.

Линн намазала губы светло-коралловой помадой, отступила на шаг от зеркала и расправила на талии и бедрах тонкий зеленый шелк. Почувствовав, как забилось ее сердце, приложила ладонь к груди и закрыла глаза — это платье она надевала в свой первый парижский вечер, проведенный с Полом. И по иронии судьбы она надевает его же в свой последний вечер с Полом — ведь после сегодняшнего обеда они больше никогда не увидятся. Линн со вздохом отвернулась от зеркала. И все-таки, что бы ни происходило, все к лучшему. Больше не будет мечтательных взглядов и многозначительных пауз. И никаких слез!

Зазвонил телефон.

— Готова? — спросил Квинн. — Я в вестибюле.

— Готова, сейчас спустимся. — Линн положила трубку. Немного помедлив, пошла за сыном.

В ресторане было многолюдно, но не очень шумно. Пробираясь между столиками, Линн чувствовала себя довольно уверенно. Но, усевшись, все же решила, что глоток для храбрости перед обедом в любом случае не повредит, и заказала себе джин с тоником.

— Привет, — послышался у нее за спиной знакомый баритон. Линн вздрогнула, но тотчас же взяла себя в руки. Ведь они с Полом уже сказали друг другу «прощай», так что ничего страшного не случится. — Мы не опоздали? — спросил он.

«Мы»? Сердце Линн словно сжали гигантскими клещами. Нет, он не стал бы, не смог бы… Она наконец-то повернула голову и увидела… Мишель! Пол и Мишель! Линн почувствовала себя так, словно ей наступили на горло; она не могла ни сглотнуть, ни вздохнуть — не могла произнести ни слова. Ей даже в голову не приходило, что Пол может прийти на обед с женщиной, тем более с Мишель!

Линн молча смотрела, как ее сын встает, придерживая одной рукой салфетку на груди. Замешкавшись всего лишь на секунду, Джеймс протянул даме руку.

— Вы кинозвезда? — спросил он. — Это ведь правда?

«Неудивительно, что он так решил», — подумала Линн. Мишель, появившаяся в ресторане в облегающем белом атласном платье, была ослепительно прекрасна — настоящая королева Голливуда. И она так вцепилась в руку Пола, как будто это была веревка, по которой ей предстояло взбираться на отвесную скалу… А ее смех напоминал шуршание шелка на ветру.

— Скорее, рождающаяся звезда. — Мишель одарила Пола очаровательной улыбкой. — Я снимаюсь у Севи в следующей картине.

— Ты вернулся к режиссуре, Сев? — обрадовался Квинн, и Пол утвердительно кивнул. — Давно пора, приятель.

— Вроде бы есть договоренность, — пояснил Пол, выдвигая для Мишель стул.

— Когда все состоится?

— Чернила почти высохли. — Усевшись напротив Линн, Пол бросил на нее быстрый взгляд, но она этого не заметила, потому что не осмеливалась смотреть в его сторону.

— Ну что, Линн, — спросила Мишель, сидевшая рядом с Полом, — ты все еще увлечена Парижем?

— Да. — Ее односложный ответ мог показаться бестактностью, но Линн не могла произнести больше ни слова; мысли вихрем проносились в голове, и она в отчаянии пыталась удержать хотя бы одну из них.

Мишель говорила, что должна переспать с Полом, чтобы получить роль.

Мишель с Полом.

Мишель получает роль.

Линн бросало то в жар, то в холод. Ей хотелось закричать, заплакать, но больше всего хотелось выскочить из-за стола и убежать куда-нибудь подальше. Ну почему она должна сидеть здесь и делать вид, что с ней ничего особенного не происходит? Линн понимала, что не имеет права обижаться на Пола, но все же обижалась и ненавидела сама себя за это.

— Линн? — Эмили коснулась ее руки. — Не хочешь сходить в дамскую комнату? Я провожу тебя.

«Спасибо, Эмили», — мысленно поблагодарила она подругу и, поднявшись на ноги, ответила:

— Да, конечно.

Линн с невозмутимым, как ей казалось, видом прошествовала по залу и зашла в дамскую комнату. Но когда она вошла туда, в лице ее не было ни кровинки.

— Ты ужасно выглядишь. Ты не больна? — Эмили склонилась над ней, как ангел-хранитель.

— Я в полном порядке, Эм. — Линн прижала влажное полотенце ко лбу. Затем аккуратно приложила холодные компрессы к глазам, стараясь не испортить макияж — ей хотелось вернуться к столику в подобающем виде.

— Это из-за Пола, да? Между вами что-то происходит, — заявила Эмили, с любопытством глядя на подругу.

— Что-то происходило, теперь уже нет. — Линн в изнеможении опустилась на одну из красных табуреток у зеркала.

— Говори прямо. Что это означает? — Эмили села рядом с ней.

— Это означает, что я сделала то, что делают женщины с сотворения мира. И я оказалась дурой. — Она промокнула уголки глаз сухим полотенцем. — Перед тобой отвергнутая женщина, и нас таких миллионы. — Линн скомкала полотенце, бросила его в мусорный бачок и всхлипнула.

— Если Пол тебя отверг, то это он остался в дураках, моя дорогая, — с улыбкой проговорила Эмили и взяла подругу за руку.