оскал. – Керамика же жертвенна, каждая часть её возьмёт на себя твоей силы часть и сведёт на нет. Каждый её кусок – мой крошечный воин, что жизнь отдаст, чтоб меня уберечь… – клинок его сверкнул, – от угрозы с севера.

«Будь здесь Ленна, она бы давно решила, куда и как бить. Светлого взгляда её бы хватило, чтобы закончить бой одним мудрым ударом», – вспомнила добрым словом Игна ум своей сестры, мысленно зарываясь в глиняный доспех. Она пошла кругами, рассматривая керамическое изделие. Отпрыск дома Юл старался не шевелиться, лишь поворачивал голову вслед за оппонентом, не давая застать себя врасплох.

– Тебе следовало умереть со своими товарищами, Каруза, – призналась Игна, высматривая в глиняной спине зазор.

– Тогда кто встанет на моё место? – вопросил воин.

– Не знаю. – Мастерица скорчила гримасу презрения. – Жестокая стихия? Мор? Война? Гневных явлений, размалывающих людские жизни, много. Такой дряни, увы, голову не разбить…

«А Зань? Быть может, в два удара решила бы исход. Первым почувствовала шевеление меж керамики, а вторым жизнь ублюдку оборвала… – продолжила мастерица свои размышления. – Но стала бы она драться? Стал бы хоть кто-то из моей родни сражаться с этой тварью?»

– Насмотрелась, Игна? Придумала уже что-нибудь? – насмешливо поинтересовался сын дома Юл. – Явилось ли тебе какое озарение?

– Да, – она тяжело вздохнула. – Буду бить тебя, пока не сдохнешь.

– О, – растянул безумец, голосом от предвкушения дрожа. – Я хочу на это поглядеть!

Бой продолжился. Тактика мастерицы, грубо и спешно в голове нарисованная, была чуть сложнее, чем попросту взять ходячую крепость силой. Если бить, то в единое место, постепенно высвобождая пятно для финальной атаки. Пожалела Игна, что первый удар пришёлся на грудь: там, где ныне прикрыто поганым клинком, места освободилось под протянутую ладонь. «Даже если приложусь туда же, то часть силы на краях потеряю», – Игна мысленно хлопнула себя по лбу.

Взмах, взмах, снова взмах – широко сёк Каруза, как пахарь средь заросшего поля. Меч его, помнящий каждую встречу с пламенной воительницей, звенел о крепкие руки, выворачиваясь то в колено, то на грудь, – даже к отскокам приноровился воин злостный. Игна ударила куда попало, раздробив наплечник. Крупный осколок пролетел в фаланге пальца от её уха.

– Всё возвращается, кузнец из-за пустыни! – провизжала самодовольно кукла тёмных сил. – И благоразумие, и гнев!

Клинок встал меж скрещенных Игниных рук, Каруза резко толкнул орудие вперёд – девушка едва успела выгнуть спину. Грязное лезвие прошло над круглыми глазами, больно порезав запястье. Тогда Игна, сосредоточив лишь часть силы в ноге левой, ударила керамическую тварь в туловище: пониже груди, в крепкую пластину, прикрывающую брюхо. Силы не хватило, чтоб разбить глину иль хоть пошатнуть воителя, но оказалось достаточно, чтоб от Каруза оттолкнуться. Игна проскользила на спине на несколько шагов.

– В бою мгновения ценны, как годы в жизни, Игна. – Мечник смотрел на неё сверху вниз. – Я знаю, как ты собираешься меня бить, и поэтому я знаю, кто ты.

Игна вытерла кровь с запястья об стёганку и скоро прикрыла свежую рану бинтами.

– Я, кажется, понимаю, о чём ты, пожалуйста, не…

– Мы – не друзья, но товарищи! – настойчиво продолжил умалишённый, сотрясая кулаком. – Нам друг друга ясны мотивы, мысли, чувства! Это то, как бой открывает человека человеку.

– Никакой ты мне не товарищ, Каруза. Меня выворачивает наизнанку лишь от мысли о том, что ты дышишь со мной одним воздухом. И я тебя убью.

– Или я – тебя, когда мне надоест твоя компания. – Он кивнул на порезанную руку мастерицы. – Пока что я веду. Удиви меня, кузнец из-за пустыни.

Мало висела просьба безумца: девушка, не поднимаясь, нырнула рукой за пазуху, взяла горсть пыли и дыханием могучим выпустила на ублюдка. Туманом прозрачным мука эта чуть охватила шлем и приземлилась на плечи бессмертного воина.

– Ослепить меня желаешь, бестолочь? – Он лениво отмахивался от пыли.

Протянутая рука, щелчок пальцами, полными мощи, скорая искра – и облако кости драконьей вспыхнуло тучей сияющего огня, в коем Каруза оказался по пояс. Взревел не по-человечьи ублюдок, мечом замахал яростно перед собой, рассекая стойкое пламя. То был не забытый урок мудрого Хиду, а поднятая в памяти девушки ошибка, что чуть не стоила обоим кормилицы-мастерской. Игна отползла подальше и встала.

– Тварь какая! – громко ругался воин сквозь огня языки. – Сжечь меня желаешь?!

– Нет.

Ладонь мощная копьём прямым рассекла пламя. Чуть взвыла Игна от ожогов: драконье дыхание кусало всякого. Сквозь собственные слёзы воительница выследила беззащитное место на глиняной груди и вдарила по нему изо всех сил самыми кончиками пальцев. От сего удара огонь схлопнулся, взревел Каруза ещё громче. Ладонь ушла меж рёбер по самое запястье, на своём пути разрывая гнилое нутро. Ловкий взмах меча: ответный удар пришёлся по свежей ране на запястье. Вскрикнула Игна, отскочила назад, не снимая взгляда с места своего коварного удара. Ни ожоги грубые, ни гниль под ногтями её не пугали.

Дым сочился меж глиняных плит, как из дурной печи. Каруза, едва дыхание вернув, схватился за пробитую грудь, убрав меч в ножны. Он опустил голову и что-то забубнил под нос.

– Надеюсь, мне удалось тебя впечатлить, ублюдок. – Игна единым взмахом сбросила с руки остатки нутра Каруза и кулаки подняла. – Пора умирать.

Глаза за шлемом злобно сверкнули: Каруза выстрелил собой вперёд, клинок скоро покинул ножны, рассекая не только воздух: где стену рассекло, где по дороге след прямой остался, как от кнута. Жестокая волна коснулась Игны и чуть не лишила её кисти. Заревела мастерица от наступившей боли и поспешила вновь чуть отступить, валясь с ног.

– Я заберу твою руку, кузнец! – захохотал мечник. – Я сделаю из твоего кулака молот и скую себе доспех из твоих крепких костей! Я кожей твоей обтяну свои раны, гадкая ты девка!

«Вот как он порезал стражников, что засели под домом Лаи, – вспомнила Игна, сжимая рану, – это колдунство могуче, на расстоянии бьёт и даже больнее. Коль идёт заклинание из ножен…»

Дальше рассуждать нет и секунды: Каруза уже был в полушаге от девушки. Изуродованная кожа проглядывала меж керамических пластин, грудь его дыханием скрипела, как кривая дверь в мастерской Хиду. Прямой выпад по боку прошёлся, стёганка кое-как спасла хозяйку свою от серьёзной травмы.

Игна оттянула левую ногу назад, чуть пригнулась, якобы намечая удар обратно в грудь Каруза. Тот лишь оскалился под опалённым шлемом. Резко развернувшись и выпрыгнув с места, девушка самой пяткой коснулась ножен – и те разлетелись в щепки, оставив пустой пояс. Гадкие слова зла растворились в воздухе, потеряв осязаемое воплощение в чёрном дереве.

– Эти ножны