– Кейти?.. Господи!

– Ты видишь только одно лицо? – спрашивает Королева.

– Что происходит? Как?.. Как это возможно?..

– Молчать, – приказывает Королева, и человек тут же немеет, хотя все еще глотает ртом воздух и пытается формулировать слова.

Но потом…

– Говори, – произносит она, и фавн слышит удивление в ее голосе.

– Это… Это какой-то розыгрыш, фокус…

– Я пришла судить тебя, – молвит Королева. И, противореча себе, добавляет:

– Я пришла говорить с тобой.

– Я пришла убить тебя, – говорит она.

– Я пришла понять – за что? – говорит она.

Фавну становится еще больше не по себе.

Голоса перебивают друг друга и требуют разного. Неужто миры начали выходить из своих берегов?

– Королева? – вновь окликает ее фавн.

Та поднимает руку: молчать.

– Я должна разобраться.

– Но как же судьба мира, моя Королева?

– Сначала я должна разобраться.

Она делает шаг вперед, без труда раздвигая прутья решетки, словно это заросли тростника на берегу озера. Человек охает, но бежать ему, разумеется, некуда.

Адам заплатил Эмери за тридцать шесть пицц: даже с учетом скидки для сотрудников вышло почти триста долларов.

– У тебя же нет таких денег! – попыталась образумить его Анджела, когда он отказался от ее посильной лепты.

– Я сам вызвался купить пиццу. – Адам подхватил первую стопку коробок и понес их в машину. – Родители Энцо вернут мне деньги.

– Еще не факт.

– И все же я не теряю оптимизма.

– Вопреки сегодняшним событиям?

– Благодаря им. Хуже быть уже просто не может.

– Ох-хо-хо… – Анджела стала в панике шарить глазами по подсобке в поисках чего-нибудь деревянного, чтобы постучать три раза.

Пиццу решили отнести в машину Адама: та была гораздо вместительнее. Пока он складывал коробки на заднее сиденье, его телефон снова завибрировал.

Марти. Опять.

– Да сколько можно… – Адам сделал глубокий вдох. – Алло.

– Хвала Всевышнему!

– Можно было просто поздороваться, Марти. Я бы не обиделся.

– Мама с папой с ума сходят!

– С чего бы это?

– Боятся, ты натворишь глупостей. Покончишь с собой или еще что-нибудь.

– Ну что ты, я не стану вешаться из-за таких пустяков – из-за какой-то там семьи, ха-ха!

Подошла Анджела с высоченной стопкой коробок – они доходили ей почти до глаз. Адам подхватил всю стопку одной рукой и поставил рядом с остальными.

– Адам…

– Что, Марти? Чего ты хочешь?

– Ты же знаешь, они хотят, чтобы ты вернулся домой.

– Не они, а ты. Чего хочешь ты?

Брат сперва не ответил, и Адам уже хотел вешать трубку, когда тот наконец опомнился:

– Я хочу покоя.

– Чего?.. – переспросил Адам таким удивленным тоном, что Анджела вскинула голову.

– У меня чувство… – выдавил Марти, – …что все кругом рушится. Какой-то конец света.

– Ты о чем вообще?

Анджела прошептала:

– Что такое?!

– Кажется, Марти спятил, – прошептал Адам в ответ.

– Да неужели?

– Ты тут? – спросил брат.

– Да. Почему конец света, объясни толком!

– Ну, папа плачет, мама взбесилась…

– Ни то ни другое меня не удивляет.

– И оба поговаривают о том, чтобы уйти из церкви.

Тут даже Адам удивился. Но ненадолго.

– А, пустые угрозы!

– Знаю.

– Они пытаются нами манипулировать.

– Знаю, Адам, я живу с ними дольше, чем ты. Просто говорю, что они очень расстроены.

– Расстроены – это еще не «конец света».

– Ты просто не видел папино лицо.

Адам перевел дух:

– Видел, Марти. Я все видел, когда он заявил, что я сам виноват в домогательствах босса. Когда он пытался изгонять из меня дьявола. А потом выдвинул список условий, которые я должен выполнять, иначе я ему не сын…

– Не верю. Не мог он такого сказать.

– То есть про Фелис он тебе ничего такого не говорил?

Марти промолчал.

– Знаешь, он прямым текстом сказал, что любовь ко мне стоит ему большого труда, – добавил Адам.

– Да он охренел! – воскликнула Анджела.

– Ты не один?

– Марти, я пошел. Я не отвечаю за твой душевный покой, уж извини. Может, когда-то и отвечал, но никому не было дела…

– Мне есть дело! Я люблю тебя…

– На своих условиях, ага.

– Любовь дарована нам Господом…

– Так, все, пока…

– Адам! – громко осадил его Марти. Тот не положил трубку и просто стал молча слушать. – Я люблю тебя, бро.

У Адама перехватило дыхание, за что он тут же себя выругал.

– Любишь, бро?

– Да. И без всяких условий.

– Хотел бы я тебе верить, Марти.

– А они – не любят.

– Что?

– Они тебя не любят. Я вижу это своими глазами. Думаешь, я слепой? Меня они прощают почти сразу, а с тобой что-то не торопятся. Особенно сегодня.

– Почему нас вообще нужно за что-то прощать?

– Они… они поступают не по-христиански. – Адам услышал, что мимо брата проехала машина. Он, видно, вышел из дома, чтобы спокойно поговорить по телефону – подальше от родаков. – Вот что я имел в виду под концом света, бро. Да, они на меня наорали, когда я им рассказал про Фелис и ребенка… А потом чуть не на руках стали носить, когда узнали про тебя. Они хотят переманить меня на свою сторону. Настроить против родного брата.

– Марти…

– Я ведь всю жизнь им потакал. Я не идеален, бро, но верю, что любовь может быть идеальной! Просто… я просто хочу, чтобы ты понимал: я сознаю свою вину. Я вел себя так же, как они. Выставлял тебе требования и условия. Смотрел на тебя с жалостью.

– Я в курсе. Прямо не жизнь, а парк аттракционов.

– И я прошу за это прощения, Адам. Не знаю, как его заслужить… Но покоя мне не будет, если я не смогу любить родного брата. Вот что меня сегодня гложет. И больше я не стану это терпеть! В общем, я тебя люблю, Адам, и если тебе нужна какая-нибудь помощь, чтобы наладить отношения с мамой и папой… я на все готов.