выглянул в окно, надеясь увидеть Назара, но тот, как всегда, задерживался.

— Я уже говорил вам с Назаром: или все доверяйте мне, или ничего… А то, как ЧП — так Бабашкина первым зовете, а если секрет какой, так молчок, зубы на крючок. Я и так все про тебя знаю, иначе что же я за связной?

— Что же ты обо мне знаешь? Интересно…

— Да про новую операцию…

Вундергай с угрожающей быстротой застегнул на рубашке пуговицы.

— Чего ты хочешь, Бабашкин?

— Чтобы включили меня в новую операцию.

— Бабашкин, помнишь случай с агитбригадой?

— Ну и что же?

— А то самое, что в этой операции, может, потасовка почище той будет.

— Я же не один буду, а с вами.

Вундергай не успел возразить, раздался звонок. Это пришел Назар.

— Заранее знаю, что ты сейчас скажешь в свое оправдание, — сказал Вундергай другу. — Ездил на базар, готовил завтрак, кормил, отвозил, штопал, гладил… Ладно, Ты неисправим… Слушай, Бабашкина придется взять с собой.

— Отлично! — неожиданно для Бабашкина одобрил Назар. — Связной нам будет очень нужен.

Вундергай махнул рукой:

— Тогда спускаемся вниз.

Все трое, благодаря особой конструкции мотоцикла, удобно устроились на «Химере» и помчались к Центральному рынку.

Когда «проштудировали» два городских рынка, ярмарку в полтора километра, четыре универмага и «Детский мир», Назар высказал предложение, что рецидивисты до обеда обычно спят и что тратить бензин на бессмысленные поиски он больше не желает. За эти два с половиной часа он смог бы законсервировать дюжину баллонов помидоров — мать уже целый месяц просит его об этом.

Вундергай пообещал отпустить друга после того, как они заглянут еще и на Комсомольское озеро. Назар нехотя согласился. Оставили «Химеру» на автостоянке у входа в парк. Бабашкин, разумеется, не смог пропустить без внимания станцию детской железной дороги, он принялся упрашивать друзей совершить прогулку. Пришлось уступить. На станции «Солнечная» Вундергай с Назаром вышли, условившись с Бабашкиным встретиться на островке, где разместилось кафе «Мороженое». Миниатюрный тепловоз свистнул и Бабашкин тронулся в обратный путь, помахав друзьям в открытое окошко. Вундергай с Назаром прошли вдоль берега, где загорали горожане. Копошились малыши возле родителей, кучками разместилась молодежь, почти все при транзисторах, некоторые притащили магнитофоны, пенсионеры заняли тенистые пятачки — читали книги или следили за происходящим вокруг. Чуть поодаль на водной глади одержимо носилась лодка спасателей, а на берегу суетился фотограф. Вундергай прощупал взглядом каждый клочок пляжа, надеясь опознать в одной из блондинок Алису, а в подростке — Хламиду. Не спеша поднялись на горбатый мостик, переброшенный от берега к островку. Вундергай машинально глянул сверху на столики кафе и замер.

— Стоп! — он дернул Назара за руку. — Смотри — слева, у барьера…

Назар присмотрелся.

— Тюлень, что ли? А с ним какой-то незнакомый пацан…

— Гляди, у них шампанское и мороженое.

— Смотри, кажется они выясняют отношения, — сказал Вундергай. — По-моему, пацан лезет в драку.

Действительно, собеседник Тюленя схватил со стола стакан, плеснул в лицо и вскочил со стула. Тюлень успел схватить обидчика за руку, тот, вскрикнув, снова сел, а Тюлень хладнокровно достал из кармана платок и вытер лицо.

— По-моему, мальчик нуждается в помощи, — сказал Назар.

Стали медленно спускаться к островку. Пацан в синих джинсах и краснополосой тельняшке сидел спиной к входу. Тюлень, навалившись на стол, цедил какие-то слова.

— Назар, — вполголоса произнес Вундергай. — Есть идея! Изобрази пьяного, легче будет подсесть к ним.

Покачиваясь, словно матросы на палубе, друзья надвигались на угловой столик. Вундергай расплылся в масляной улыбочке и, ухватившись за спинку свободного стула, пролепетал:

— 3-здесь… н-не занято?

— Занято, — буркнул Тюлень, не поднимая головы, но Назар уже опускался на свободный стул.

— С-спа-сибо, — сказал Вундергай, — я т-так и знал, что с-свободно… Да здравствует свобода… солнце, воздух и х-хорошая погода!.. — и он грузно сел. Пацан резко обернулся. — Эврика! — изумленно прошептал Вундергай и чуть не свалился со стула. Подросток оказался Хламидой-Монадой.

Она ничем не выказала своего удивления, словно не узнала Вундергая, и с напускным безразличием отвернулась к озеру.

Тюлень вскинул брови и замотал головой:

— Ай-яй-яй, земляк, некрасиво получается. В честь чего это вы? Тоже, видно, не ангелы. Вот возьму и накатаю записочку кое-кому.

— П-пиши, пиши… и обратный адрес не забудь, для очной ставки… — сказал Вундергай, фамильярно потрепав Тюленя по щеке.

— Кочуй за соседний столик! — с тихой яростью зарычал Тюлень.

Вундергай скосил на Хламиду-Монаду глаза, потом неожиданно для себя буркнул Тюленю:

— Дай трояк на такси, уйду… д-друга надо домой отвезти…

Тюленя передернуло как под электрическим током. Он посмотрел на Назара, который сидел, поклевывая носом, нехотя достал из кармана смятую пятерку и бросил на стол.

— На… исчезайте!

— Я его не дотащу один, — сказал Вундергай.

Тюлень взбесился:

— Может, ты меня в носильщики сватаешь?

— Я тебе з-заплачу, н-не будь пижоном… — Вундергай кивнул на пятерку. — Здесь как раз хватит на тачку и носильщика…

— Считаю до трех — и ты за бортом, — зловеще прошипел Тюлень, потеряв терпение.

Вундергай закивал головой и вскочил из-за стола. Следом вскочила Хламида-Монада.

— Замри! — крикнул ей Тюлень.

Хламида-Монада остановилась и членораздельно сказала:

— А если он лапшу вешает? — и она бесцеремонно показала пальцем на Вундергая.

Такое откровенное заявление привело Вундергая в некоторое замешательство. Но отступать было некуда, надо тянуть роль до конца. Овладев собой, он галантно подставил Хламиде-Монаде руку для опоры.

— Капай в одиночку, козел! — презрительно сказала она, оттолкнув его локоть. — Запаришься…

Оставив Тюленя и Назара за столиком, они молча спустились к берегу. Вундергай с наигранной непосредственностью сказал:

— Рад тебя видеть, девочка. Я часто вспоминал вас с Алисой…

На мгновение Хламида-Монада остановилась, смерила взглядом Вундергая:

— Чего ты бредишь?! Какая еще Алиса? Если набрался — держись за воздух, а я о тебе и во сне не догадывалась…

«Изворачиваются напропалую, — подумал Вундергай о Хламиде-Монаде и ее сообщниках. — Видно, Суррогатов дрессирует на высшем уровне».

Стайка босоногих мальчишек катила по аллее громадный автобаллон, на нем могли бы легко плыть четверо ребят одновременно.

Когда они пробежали мимо, Вундергай оглянулся и с удивлением увидел идущего следом за ними Бабашкина — с двумя крепкими парнями. У них повыше локтя были красные повязки. «Бабашкин, ты гений!» — мысленно воскликнул Вундергай и, не мешкая, цепко схватил за руку Хламиду-Монаду. От неожиданности она вскрикнула и замерла, будто мышка, застигнутая врасплох. Но испуг парализовал ее ровно на одно мгновение. Надрывный возглас Вундергая: «Ребята, сюда!» подействовал на нее, словно прикосновение к раскаленному утюгу. В следующее мгновение она вцепилась зубами в руку Вундергая, а носком туфельки больно ударила его по голени. Тот не удержался,