должны встретить его с доктором и «скорой помощью». Мы оставили детей в Гайд-парке и отправились к моей свекрови в Нью-Йорк, поскольку наш дом был сдан в аренду. В Бресте свирепствовал грипп, а Франклин со своей компанией посещал похороны под дождем. Корабль, на котором они возвращались, представлял собой плавучий госпиталь. Солдаты и офицеры погибали по дороге домой и были похоронены в море.

Когда лодка причалила и мы поднялись на борт, я, помнится, навестила нескольких мужчин, которые все еще лежали в кроватях. Мой муж не казался мне таким уж серьезно больным, как предполагали врачи, но вскоре мы поселили его в доме матери.

Все члены партии моего мужа, кроме одного, болели очень сильно. К счастью, все они выздоровели. На пароходе Франклина находились принц Аксель Датский и его помощники, которые прибыли в нашу страну с визитом. Почувствовав приближение гриппа, они не стали обращаться к врачу, а разошлись по койкам, выпив примерно по литру виски. За пару дней они почти пришли в себя – то ли виски помогло, то ли собственное сопротивление.

Вопрос обучения детей тревожил меня, поэтому вскоре после того как Франклину стало лучше, я перевезла своих школьников обратно в Вашингтон и начала ездить туда и обратно, пока вся семья снова не собралась вместе.

Франклин постепенно поправлялся, но ему требовался хороший уход и медицинская помощь: воспаление легких очень его ослабило. Он отправился в Гайд-парк на две недели и примерно в середине октября достаточно выздоровел, чтобы вернуться в Вашингтон и сдать официальные отчеты, наблюдения за военно-морской деятельностью в Северном море, Ирландском и Английском каналах, а также в некоторых бельгийских, британских и французских портах, полученные из первых рук. Он готовился уйти в отставку и присоединиться к батарее военно-морского флота во Франции, когда в конце октября пришло известие, что Германия предложила президенту Вильсону обсудить вопрос о заключении мира.

Как только мы вернулись в Вашингтон, эпидемия гриппа, свирепствовавшая в разных частях страны, обрушилась на нас со всей силой. Город был страшно перенаселен, пришлось расширять департаменты и принимать на работу много служащих. Были созданы новые бюро, девушки жили по двое и по трое в одной комнате по всему городу, и когда началась эпидемия гриппа, у нас не хватало больниц, чтобы разместить зараженных. Красный Крест организовал временные госпитали в каждом доступном здании, и нас попросили по возможности приносить еду в эти филиалы, в которых зачастую не было места для организации кухни.

Не успела я опомниться, как все пятеро моих детей, муж и трое слуг заболели гриппом. Нам удалось нанять одну квалифицированную медсестру из Нью-Йорка, так как мисс Спринг не смогла прийти на помощь. Эта медсестра несла ответственность за Эллиота, у которого была двойная пневмония. Моего мужа перевели в маленькую комнату рядом с моей, а малыш Джон спал в моей спальне, потому что у него развилась бронхиальная пневмония. Для меня не было большой разницы между днем и ночью, и доктор Хардин, который каждую минуту работал на износ, приходил пару раз в день и осматривал всех моих пациентов. Он заметил, что нам повезло, ведь некоторые из нас все еще могли стоять на ногах, потому что среди его пациентов были семьи, в которых все были прикованы к постели.

В промежутках между приготовлением пищи для этой плеяды больных мой повар готовил еду навынос, поскольку мы пообещали привозить ее каждый день. Если дети спали, я садилась в машину и навещала отряд Красного Креста, снабжение которого поручили мне, и пыталась сказать хоть слово в утешение бедным девочкам, лежавшим в длинных рядах кроватей. Как и все остальное, эпидемия гриппа в итоге подошла к концу.

Эти трудные жизненные ситуации преподали мне необычайно важные и нужные уроки. Постепенно я поняла, что в делах, которые меня пугали, нет ничего сложного, а мисс Спринг сделала меня весьма практичной медсестрой. Исчез страх перед тем, чтобы в одиночку заботиться о детях. На самом деле за последние несколько лет у меня хватало ума отправлять няню на короткие летние каникулы и брать на себя заботу о двух моих последних малышах. По крайней мере, я больше не была той неопытной, робкой матерью, и старшие дети говорят, что младшие никогда не были так хорошо дисциплинированы, как они! Конечно, истина заключалась в том, что я перестала суетиться по пустякам и не позволяла себе панически бояться симпатий и антипатий няни или гувернантки.

Повсюду росло ощущение, что конец войны близок. Послания президента Вильсона к народам других стран производили глубокое впечатление. С тех пор как союзные армии находились под верховным командованием маршала Фоша, в военных делах союзников наступил поворот к лучшему. Внезапно, 7 ноября, мы получили известие о подписании перемирия, и началось вавилонское столпотворение, но через несколько часов объявили, что произошла ошибка, и все пали духом.

Четыре дня спустя, 11 ноября 1918 года, было подписано настоящее перемирие, и Вашингтон, как и любой другой город в Соединенных Штатах, сошел с ума. Чувство облегчения и благодарности не поддавалось никаким описаниям.

Глава 10

Перенастройка

Вскоре после перемирия мой муж услышал, что после Нового года ему придется уехать за границу, чтобы закончить дела военно-морского флота в Европе, избавиться от того, что можно продать, и отправить домой то, что можно будет снова использовать здесь.

Это произошло, когда он только-только выздоровел, и зимний климат Франции или Англии представлял для него опасность, поэтому мне показалось разумным отправиться с ним, раз война закончилась.

Мы должны были отплыть только в начале января, поэтому на Рождество остались дома, с семьей. Обычно в это время года свекровь приезжала к нам, если мы не приезжали к ней. Среди других наших гостей, как правило, были Луис Хоу и его семья.

Дядя Тед лежал в больнице, когда мы отплыли, но никто из нас не подозревал, что с ним что-то серьезное. 6 января, на пути в Европу, по радио мы с грустью услышали о его смерти. Я знала, что его потеря будет означать для его близких родственников, но еще острее понимала, что от активного участия в жизни своего народа ушла великая личность. Острее всего, как мне кажется, я ощутила потерю его влияния и личного примера.

Когда мы прибыли, адмирал Вильсон, командовавший в Бресте, поднялся на борт вместе с адмиралом Моро. Адмирал Вильсон хвастался, что у него лучшая квартира в Бресте и единственная ванна в городе, но воду дают только в определенные часы. Большинство жителей города носили воду из колонок, расположенных через равные промежутки вдоль улиц.

Пока Франклин работал, адмирал Вильсон повел меня осмотреть