Рик остановился на тротуаре и пару раз глубоко вдохнул.

— Симпатичная машина, — одобрил он черный «мерседес» тренера.

Сэм только буркнул:

— Взял напрокат.

Новый вдох, Рик сделал еще шаг в его сторону и, глядя в глаза, попросил:

— Извини за вчерашнее.

— Может, для тебя это развлечение, — проворчал Сэм, — но для меня работа.

— У тебя есть все основания злиться.

— Премного благодарен за признание.

— Этого больше не повторится.

— Будь уверен, я об этом позабочусь. Попробуй появиться еще раз на игре в таком состоянии, и я не выпущу тебя со скамьи. Лучше потерпеть достойное поражение с Альберто, чем продуть с мучающейся от перепоя примадонной. Ты выглядел отвратительно.

— Давай. Облегчи душу. Я все стерплю.

— Вчера ты не только проиграл. Ты потерял команду.

— Они были не особенно настроены играть.

— Это правда, но не надо переводить стрелки. Ты ключевой игрок, хочешь того или нет. Все остальные питаются от тебя — по крайней мере так должно быть.

Рик проводил взглядом несколько проезжавших машин и снова посмотрел на тренера:

— Извини. Это больше не повторится.

— Посмотрим. — Из гостиницы появились Хэнк и Клодель и поздоровались со своим гидом. — Позже, — прошипел Рику Сэм и забрался в «мерседес».

У Габриэллы воскресенье оказалось таким же провальным, как и у Рика. Во время последнего представления «Отелло» она, по собственным словам, была не в форме, пела невыразительно, и публика соответственно оценила ее выступление. Габриэлла неохотно рассказывала об этом во время ленча, и Рик, хотя его сильно тревожило, освистали ее или нет, спросить не решился. Она была мрачной и подавленной, и он, желая поднять ее настроение, описал, как плачевно сыграл в Милане. Униженным нравится общество себе подобных, а Рик не сомневался, что выступил хуже, чем она.

Но это не помогло. В середине трапезы Габриэлла грустно сообщила, что через несколько часов уезжает во Флоренцию. Ей необходимо возвратиться домой и держаться подальше от Пармы и сцены.

— Вы обещали остаться на неделю. — Рик изо всех сил старался не выдать своего отчаяния.

— Нет, надо ехать.

— Мне казалось, вы хотели посмотреть футбольный матч.

— Так и было. Но теперь не хочу. Извините, Рик.

Перестав жевать, Рик притворился, будто всецело поддерживает ее решение. Но выражение его лица не оставляло сомнений.

— Мне очень жаль, — повторила Габриэлла, но Рик не стал бы утверждать, что она говорит искренне.

— Дело в Карлетто?

— Нет.

— А я думаю, в нем.

— Карлетто всегда рядом и никуда не денется. Мы слишком долго были вместе.

Вот именно: слишком долго. Пора ему отойти в сторону и дать дорогу другим. Рик прикусил язык, решив, что ни о чем не станет просить. Эти люди были близки семь лет, и их отношения наверняка не так просты. Стоит ему в них закопаться или хотя бы приблизиться, и он сгорит. Рик отодвинул тарелку и сложил руки. Глаза Габриэллы повлажнели, но она не заплакала.

Эта женщина сломалась. Дошла на сцене до предела, за которым ее карьера покачнулась и устремилась вниз. Рик подозревал, что Карлетто ей больше грозил, чем поддерживал, хотя откуда ему знать истинное положение вещей.

Все кончилось, как обычный флирт, — он испытывал такое не раз: объятие на тротуаре, неловкий поцелуй, слезинки в глазах, слова прощания, обещание позвонить и в итоге — мимолетный взмах руки. Рик смотрел Габриэлле вслед, хотя ему отчаянно хотелось броситься за ней и по-дурацки умолять вернуться. Он молился, чтобы Габриэлла остановилась, обернулась, побежала назад.

И когда этого не случилось, быстрым шагом прошел несколько кварталов, пытаясь справиться с оцепенением. Не помогло — перешел на бег и повернул в сторону стадиона «Ланфранчи».

В раздевалке никого не было, кроме Маттео, который на этот раз не предложил Рику сделать массаж. Он находился в хорошем расположении духа, но его обычная общительность куда-то подевалась. Парень собирался изучать в Соединенных Штатах спортивную медицину и по этой причине докучал Рику своим вниманием. Но на сей раз, сославшись на занятость, быстро испарился.

Рик растянулся на массажном столе, закрыл глаза и стал думать о Габриэлле. Затем вспомнил о Сэме и своем плане застать тренера задолго до тренировки, чтобы еще раз попытаться наладить отношения. Он думал об итальянцах почти со страхом — боялся холодного приема. Но, поразмыслив, решил, что они не способны долго дуться — побрюзжат, поругаются, а затем опять полезут с объятиями, и дружба восстановится.

— Привет, приятель! — В раздевалке появился Слай. Он был в джинсах и куртке и явно куда-то собрался.

Рик сел и свесил ноги со стола.

— Что это с тобой?

— Ты видел Сэма?

— Его здесь нет. Ты куда собрался?

Слай привалился к другому массажному столу, сложил на груди руки и нахмурился.

— Домой, Рикки. Еду домой.

— Линяешь?

— Называй как хочешь. Все мы в какой-то момент линяем.

— Но нельзя же так — между двумя играми. Опомнись!

— Чемоданы собраны, поезд отходит через час. Моя женушка будет ждать меня в аэропорту Денвера, когда я завтра туда прилечу. Пора, Рикки. Все кончено. Я устал гнаться за несбыточной мечтой.

— Я могу тебя понять, Слай, но ты уезжаешь в разгар сезона. Оставляешь меня с игроками за линией схватки, среди которых никто не может пробежать сорок ярдов меньше чем за пять секунд. А мне бегать не положено.

Слай кивал, пряча глаза. Он надеялся смотаться по-тихому. Переброситься несколькими словами с Сэмом и исчезнуть, ни с кем не попрощавшись. А Рику хотелось его удушить, поскольку мысль двадцать раз за игру отдавать мяч судье Франко совершенно его не радовала.

— У меня нет выбора, Рик, — еще тише и печальнее проговорил Слай. — Утром позвонила жена, сообщила, что беременна, и очень удивлялась своему состоянию. Она хочет, чтобы дома при ней был муж. А чем я занимаюсь в Италии? Гоняюсь за девчонками в Милане, словно зеленый студент. Все мы просто валяем дурака.

— Ты обязался играть за команду в этом сезоне. А теперь оставляешь нас без выносных комбинаций в нападении. Это нечестно.

— Что значит честно или нечестно?

Решение было принято, и перебранка ничего бы не изменила. Судьба свела их в чужой стране. Оба приехали из Америки, вместе здесь выживали, и это их забавляло. Но друзьями они не стали.

— Найдут себе кого-нибудь еще. — Слай, готовый к отступлению, распрямился. — Постоянно переманивают к себе игроков.