– Дело не в лице, – проговорила она как-то слишком ровно. – Не в привлекательности, вернее. Тогда мне вообще было на это наплевать. В десять лет. Первые месяца два-три было просто очень больно. Ожоги заживают… чувствительно. Плюс головные боли. Мама боялась, что это плохо закончится, придется использовать сильные препараты.

Олег посмотрел в свою пиалу и понял, что у него совсем пропал аппетит. Сильные препараты. Обезболивающие с морфином? Транквилизаторы?..

– Но все обошлось, – продолжила Алиса. – Молодой организм. Повезло. Ну, а потом… Конечно, большую часть времени я была дома. Но… Люди бывали и там. Тех, кто брезгливо отворачивался, практически не нашлось. Но многие смущались. А еще были те, кто тренировал свою выдержку, стараясь смотреть четко мне в глаза. Но не на лицо. Хотя и это было не важно. Был Ванька. – Она привычно улыбнулась, вспомнив погибшего друга. – Ему вообще было наплевать. Он видел лишь то, что я из себя представляю. А внешность… Его это не волновало. Мама тоже всегда смотрела на меня, каким бы ни было мое лицо. Хотя я понимала, что ей больно видеть меня такой. А вот отец не смог… Старался, но… И это выражение его глаз, когда он оборачивался в мою сторону… Какое-то отчаяние и… В общем, как только это стало возможным, я согласилась на пластику.

Олег помолчал. Сочувствовать он не умел. И еще… он не хотел представлять себя там, в ее прошлом, на месте ее родных. Он честно не знал, как бы себя повел. Он смог бы смотреть на Алису без отвращения и брезгливости. Но ее отца он тоже понимал.

– Я найду способ вообще не связывать это дело с клиникой, – произнес он. – Ну, насколько это будет реально.

Она кивнула и улыбнулась – так, как всегда, вспоминая Ваньку. Но на этот раз улыбка досталась Олегу. Полицейский уставился на удон. Ему стоило серьезно задуматься о своем отношении к Хель.

Следующим утром Олегу удалось совершить почти невозможное: он выбрался из кровати, не разбудив Алису. И это единственное, чему можно было порадоваться. Хоть в чем-то он взял над ней верх. Пусть это смешно и по-детски, но поднимает настроение. Потому что больше радоваться было нечему. Олег не выспался.

Синдром «слишком много мыслей». Он думал о расследовании, о Надюхе, ее смерти, о ее убийце. О Хель. Она по-прежнему восхищала Олега и этим же раздражала. Или уже нет? С самого первого момента их знакомства полицейский бесился оттого, что эта женщина заставляет его чувствовать. Не важно, что конкретно, важно, что эти эмоции все время возникали. Олег отвлекался на нее, ее кошмары, ее логику, сарказм, на ее несгибаемую силу воли, в конце концов, на ее настроение. Она не оставляла его равнодушным, а он не хотел этого. Изначально. Она была его отражением. Такая же холодная, звезда на своей орбите. Она просто принимала Олега таким, каким он хотел быть, – даже не тем, каким он был на самом деле. И она ничего не просила взамен. Просто потому, что сама привыкла жить, как ей вздумается. Оба без привязанностей и близости. Но оба хотели тепла рядом. Так казалось.

Наверное, смерть Мышки изменила все. Такое бывает очень часто, когда, только потеряв, начинаешь понимать, как это было важно. Как важен был этот человек в твоей жизни. В жизни их всех. И после осознания этого уже ничего не кажется простым. Нет своей орбиты, нет свободного полета в одиночку. Просто это теряет смысл. Хочется тепла, но уже другого. Хочется больше ничего не потерять. Или – никого. Да, чувствовать, переживать, жить. Пока есть те, кто рядом. Кто этого достоин. Олег посмотрел на спящую рядом женщину. Стоит уже признать, что «просто вместе» – этого мало. Ему. А ей? Как пойдет. Просто надо найти способ сообщить об этом Хель.

Он заснул только под утро, устав от размышлений обо всем и сразу. Однако каким-то чудом Олег умудрился выплыть из мутных и совершенно не расслабляющих сновидений за минуту до звонка будильника. И вроде бы сил на день хватит.

Горячий душ утвердил его во мнении, что в целом отработать Олег сегодня сможет. И если все пройдет гладко, то можно попробовать вечером не заниматься ерундой вроде безумного обсасывания лишних мыслей, а просто нормально лечь спать. Довольный собой, полицейский вышел из ванной комнаты обратно в спальню. И тут же понял, что ничего у него нормально не будет! Хель во сне металась по кровати и тихо стонала. Отбросив прочь мокрое полотенце, Олег кинулся к ней, будто и правда мог хоть чем-то помочь девушке, прогнать или запретить кошмар.

Он бережно обнял ее за плечи, приподнял, прижал к себе.

– Алиса! – Вот только тон у Олега был совсем не ласковым. Резкий, приказной, настойчивый, как и всегда в таких случаях. – Хель! Открой глаза!

Обычно это помогало, но в этот раз девушка лишь попыталась съежиться, выскользнуть из его рук. Олег крепче обхватил ее за плечи и даже чуть встряхнул.

– Алиса, вернись! – Полицейский даже не заметил, что повысил голос до крика, что случалось крайне редко. – Открой глаза! Алиса! Ну же!

И он снова ее встряхнул, уже сильнее, надеясь, что не причиняет ей физической боли.

Подействовало. Хель поморщилась, потом взмахнула рукой, будто отгоняя что-то: то ли сон, то ли Олега. А потом медленно, с трудом вернулась в реальность. В первый миг она даже не поняла, где она и что с ней. Рассеянно повертела головой, поморщилась от неудобного положения тела. Потом наконец-то сфокусировала взгляд на своем друге и облегченно вздохнула.

– Отлично, – с ворчливым сарказмом выдал полицейский, закутав девушку в одеяло и устроив удобно у себя на коленях. – Тебя на пять минут одну оставить нельзя.

– Извини, – сказала она.

Олег поймал себя на том, что злится. На то, что не в силах изменить. Алиса никогда не извинялась раньше, да еще таким жалобным тоном.

Он нежно убрал волосы с ее лица и поцеловал в висок. Это лучше, чем произносить: «Ты меня извини, что я позволил этому повториться». Вслух Олег сказал совсем другое.

– Думаю, пора решать проблему кардинально. – Он очень старался выдерживать иронично-веселый тон. – Меняем тебе прозвище, и ты прекращаешь шляться по пляжам с мертвецами.

Девушка помолчала пару секунд, а потом чуть слышно хмыкнула.

– Они не поверят, – решила она. – И кстати, да, их уже двое.

– Надюха? – Олег знал, что это лишний вопрос. И так все очевидно.

– Безумная игра в ножички и бег на месте, – угрюмо отозвалась Хель. – На том берегу. Мне даже недокричаться.

– Главное, сама туда не плавай, даже если очень достанут, – суховато посоветовал полицейский. – Тут пока все немного лучше. На этом берегу. Я даже порадовался, что умудрился тебя не разбудить, когда вставал.

– Тебе уже пора, да? – Алиса достаточно пришла в себя, чтобы вспомнить о планах на день. – На сколько назначена встреча?

– Ты успеешь принять душ. – Олег отстранился, его тон стал деловым и непререкаемым. – Я готовлю завтрак.

Она только кивнула и стала выпутываться из-под одеяла.