говорил, чтоб купить. И ныне для тех пушек пошли ты Корчмина, чтобы он их попробовал и купил несколько»[412].

Одна из главных задач заключалась в пополнении арсеналов северо-западных крепостей новыми орудиями – напомню, что значительная часть артиллерийского вооружения была сосредоточена на юге – в Азове, Черкасске, Таганроге, в новопоставленных крепостях[413].

Указом 19 мая 1700 г. царевич имеретинский Александр Арчилович был назначен генерал-фельцейхмейстером[414]. Под его руководство перешли главное артиллерийское ведомство – Пушкарский приказ и «Артиглерия» – все пушечное производство, артиллерийское вооружение и весь личный состав «служилых людей пушкарского чина».

Для пополнения запасов пушечной меди продолжалась практика вывоза с городов старых медных орудий. 24 февраля 1700 г. датируется «память» из Разрядного приказа о том, чтобы «вывесть из городов к Москве наряд и всякие припасы». Кроме ядер, свинца, мушкетных стволов, в столицу приказано вывезти[415]:

Из Нижнего – 20 пищалей медных, 10 пищалей, 66 пищалей затинных

Из Каргополя – 6 пищалей медных

С Олонца – 40 пищалей медных

Из Чердыни – 3 пищали медных

Из Соли Камской – пушка медная

С Кунгура – 2 пищали медных

С Арзамаса – 3 пищали медных.

Орудия предназначались для переплавки. По данным Н.Е. Бранденбурга, за 1700 г. отливались только мортиры – 80 штук 3-пудовых и 20 штук 2-пудовых[416]. Это были так называемые мортиры на короткой доске (отливались вместе с поддоном).

Полковая 3-фунтовая пушка Семена Федорова 1699 г.

По рисунку Ф. Телотта

В собрании ВИМАИВиВС сохранилась мортира того же 1700 г. (Инв. № 10/1) калибром 320 мм массой 76 пудов 12 фунтов (1235 кг) мастера Семена Леонтьева. На дульной части мастера имелась гравированная надпись: «От Рождества Христова 1700», на казенной части – барочный герб с щитодержателями в обрамлении знамен, алебард, пушек, с изображениями двух львов, собаки и журавля, с девизом на ленте – Vigilate (сторожите), а с правой части – автограф мастера. Однако в росписи отлитых мортир за 1700 г., приведенной в исследовании Н. Е. Бранденбурга, орудия с таким калибром (более 3 пудов) отсутствуют. Таким образом, есть сомнения относительно полноты данных за 1700 г. Возможно, «нестандартные» образцы мортир не вошли в сводку, опубликованную директором Артиллерийского музея.

Вместе с литьем мортир проводились их испытания под руководством Ягана Гинтера, который стрелял из орудий разными зарядами пороха. На практике расчитывались измерения дальности выстрела и необходимого заряда для мортир под оптимальным углом в 45 градусов.

Некоторая часть вопросов в переписке Петра I и А. А. Виниуса касалась проблем скорострельности орудий. Думный дьяк предлагал сделать на опыт несколько многоствольных пушек, на что Петр Алексеевич отвечал из Азова 13 июня 1699 г.: «А что стволы на колесах, – и то самая старая мода и нигде не употребляется больше». «А если сделать железные же кованые пушки в пол-2 фунта ядром и в 9 или в 10 калибров долиною, – писал царь, – из которых готовыми кожаными патронами возможно на всякую минуту 10 раз выстрелить, а тягостью не будут тяжелее 10 стволов, а те пушки умеют делать на Туле и в иных местех»[417].

Таким образом, можно подытожить, что заграничное путешествие Петра I оказало значительное влияние на дальнейшее развитие артиллерии. В Россию были завезены гаубицы иностранного производства и образцы полковых пушек, по которым в дальнейшем стали производить на Пушечном дворе новые орудия. Опыт, полученный царем и сподвижниками-бомбардирами за границей, несомненно, пригодился для разработки основной номенклатуры артиллерии. Однако спешное и не всегда согласованное применение новых методов, отражавших основные направления развития европейского вооружения конца XVII в., не всегда положительным образом сказывалось на материальной части.

Основные усилия 1698–1700 гг. были направлены на создание новых образцов полковой артиллерии и мортир, а также корабельных пушек. Полковая артиллерия, представленная на тот момент большим количеством однотипных полковых 2-фунтовых пушек, в материальной части не так сильно, на мой взгляд, нуждалась в реформировании, как осадная артиллерия («брештовые пушки»). Значительная часть крупнокалиберных орудий, в том числе и иностранных «голанок», была рассредоточена после Азовских походов в крепостях от Воронежа до Азова. А на будущем Северо-Западном театре боевых действий образовался дефицит в новейших артиллерийских образцах, что, несомненно, сказалось на уровне организации осадного парка, формируемого для войны со Швецией.

Русская артиллерия в Нарвском походе 1700 г. Мифы и факты

После заключения мира с Турцией 19 августа 1700 г. Россия объявила войну Швеции. Главной целью был объявлен поход на Ругодив (Нарву)[418]. В Новгород и Псков было приказано свозить из пригородов артиллерию[419].

К марту 1700 г. из 200 сделанных 3-фунтовых пушек на Пушечном дворе находилось восемьдесят готовых к походу 3-фунтовых орудий, отлитых в 1699 году[420]. Данные орудия поступили на вооружение полковой артиллерии 16 новоприборных солдатских полков (по 2 на полк), еще 32 таких орудия были отправлены под Нарву в составе осадного наряда (т. е. Артиллерии) – всего 64 единицы[421].

С начала русско-шведской войны стало очевидным, что для осадных операций на северо-западе русская артиллерия была представлена не в лучшем виде. Основные базы, где имелись на вооружении проломные орудия, были во Пскове и Новгороде. Еще на востоке в Смоленске имелся внушительный арсенал артиллерии. В самой Москве, по результатам Азовских походов, оставалось не так много орудий, предназначенных для ведения осад – в Таганрог и южные крепости еще в 1696 – начале 1700 г. были отправлены партии тяжелого артиллерийского вооружения[422].

Полковая 3-фунтовая пушка Логина Жихарева 1700 г.

По рисунку Ф. Телотта

Грамотой из Новгородского приказа псковскому воеводе В.П. Лодыгину от 22 августа 1700 г. предписывалось готовить «воинской наряд и припасы, пушки, порох и свинец по росписи, какова под сею нашею великого государя грамотою, изо Пскова привесть под Ругодев в полки наших бояр и воевод» и привести артиллерию «на судах» к 15 сентября под Нарву. К артиллерии были приписаны два петровских бомбардира «галанской земли» Яган Гинтер и Яган Альберт Декорд ес[423].

Таким образом, указанные источники не позволяют достоверно определить состав и количество русской артиллерии. Возможно, причина расхождения в количестве стволов кроется в том, что «ведомости» и «записки» составлялись в 1720-е гг. на основе старых черновых проектных записей, не отражавших реальное число отправленных в поход орудий.

Но если обратиться к шведским источникам, то вопрос о количестве и составе русской артиллерии в них освещен гораздо подробнее. В первую очередь необходимо упомянуть отчет лейтенанта шведской артиллерии Э. Декера, составленный сразу после нарвского