В пятницу после сдачи Священного града воины армии Саладина и толпы правоверных, наводнившие Иерусалим, собрались в Храме Господнем на пятничное мусульманское богослужение (джума-намаз). Ома ад-Дин, секретарь Саладина, присутствовавший там, сделал следующую интересную запись по поводу богослужения и хутба, проповеди.

«В пятницу утром на рассвете, – сообщает он, – каждый задавался вопросом: «Кому султан поручил читать проповедь?» Храм был полон; собравшиеся сгорали от нетерпения; все глаза были устремлены на минбар; уши – готовы внимать, сердце заходилось в груди, а по щекам текли слезы. Со всех сторон слышались восхищенные возгласы: «Какой великолепный вид! Что за собрание! Счастливы те, кто дожил до воскресения Ислама!» Наконец, султан приказал кади (законоведу) Мохауддину Абульмегали Мухаммеду ибн-Цеки приступить к богослужению. Я тотчас передал ему черное одеяние, которое получил в дар от халифа. Имам взошел на минбар и заговорил. Среди молящихся воцарилась тишина. Его речь была исполнена изящества и красоты, выражения – яркости и благозвучия. Он говорил о добродетели и святости Иерусалима, об очищении храма, о молчании колокола и бегстве неверных священников. В своей молитве он упомянул халифа и султана и завершил обращение главой из Корана, в которой Аллах повелевает быть справедливым и совершать добрые дела. Затем он спустился с минбара и вознес молитвы в михрабе[239]»[240].

Сразу после этого Мухаммед ибн-Цеки произнес проповедь перед мирянами.

«Хвала Аллаху, – произнес проповедник, – тому, кто силой своего могущества поднял ислам из руин многобожия; тому, кто управляет всем по воле своей; тому, кто пресек злодеяния и восстановил торжество истины. ‹…› Хвала Аллаху, тому, кто защитил избранных своих; тому, кто ниспослал им победу и увенчал славою, тому, кто очистил свой святой дом от скверны идолопоклонства. ‹…› Исповедую, что нет Бога иного, кроме всемогущего Аллаха – единого, великого и вечного; не рожденного и не сотворенного, не имеющего ни образа, ни подобия. Исповедую, что Магомет – его слуга, его посланник и пророк – развеял сомнения, посрамил многобожие и опроверг лжеучения…

Вознесите Аллаху благодарение, ибо он препоручил нам этот священный город, после столетнего пребывания его в руках иноверцев. ‹…› Этот святой дом Господень был построен во славу Аллаха. ‹…› Это священное место – обитель пророков, кибла, в сторону которого вы обращаетесь, преклоняя колени, место рождения святых, место, где избранные удостоились откровения. Трижды святая обитель, над которой ангелы Божии расправили крылья свои. Благословенная земля, о которой Бог изрек в своей священной книге. В этом доме молитвы Магомет молился с ангелами и удостоился предстать перед Аллахом. Третья святыня (после Мекки и Медины), к которой обращены мольбы правоверных. ‹…› Это завоевание, о люди, отверзает врата небесные; ангелы радуются, а глаза пророков сияют от радости…»[241]

Ома ад-Дин сообщает нам, что мраморный алтарь и часовня, которые были возведены на священной скале в Храме Господнем, или мечети Умара (Куббат ас-Сахра), был убраны по приказу Саладина, так же как и кафедра, с которой читали проповеди христианские священники, мраморные статуи и прочие «мерзости», привнесенные христианами. Мусульмане с ужасом обнаружили, что франки вырубили из Священной скалы целые глыбы и отправили их в Европу. Саладин повелел безотлагательно изготовить железное ограждение и окружить им скалу. Он приказал омыть Храм розовой водой, а его сын амир аль-Малик аль-Афдаль покрыл его великолепными коврами.

После завоевания Саладином Священного града и потери Храма в Иерусалиме тамплиеры учредили главный дом их ордена в Антиохии. Под защитой тамплиеров укрылись и королева Сибилла, бароны королевства и патриарх Эраклий[242].

О состоянии дел в немногих сохранившихся христианских владениях сразу после завоевания Иерусалима сообщил брат Террик, великий прецептор, сенешаль и маршал ордена Храма, в письме Генриху II, королю Англии: «Братья Госпиталя пока мужественно сопротивляются сарацинам в замке Бельвуар[243]; они захватили два каравана и доблестно завладели военным снаряжением и осадными машинами, которые сарацины переправляли из взятой ими крепости Ля-Фев. Карак[244] близ Монреаля и сам замок Монреаль, Сафет, Кракде-л’Оспиталь[245], Маргат[246] и Кастель-Блан в пределах Триполи и земли Антиохийские все еще сопротивляются Саладину. ‹…› Со дня Святого Мартина, вплоть до праздника Обрезания Господня[247], Саладин непрестанно осаждал Тир, ночью и днем, забрасывая его огромными камнями из тринадцати осадных машин. Во время бдений в канун Дня святого Сильвестра[248] лорд Конрад, маркграф Монферратский[249], распределил вдоль городских стен рыцарей и пеших воинов, снарядил семнадцать галер и десять небольших судов и при содействии госпитальеров и храмовников вступил в бой с флотом Саладина. Одержав победу, он захватил одиннадцать судов и взял в плен Абд аль-Салям аль-Магриби – верховного адмирала Александрии и восемь других флотоводцев. Множество неверных было убито. Нескольким галерам удалось уцелеть в бою, но, спасаясь бегством, они сели на мель и по приказу Саладина были подожжены. Саладин в приступе бессильного гнева отрезал уши и хвост своей лошади и проехал на ней перед своей армией. Таково было его прощание!»[250]