– Я поделился бы, – усмехнулся Марк. – Это тяжелая ноша, можешь мне поверить. Но ты не вынес бы ее. Собственно, ты и не вынес. Сломался. Провизором ты был бы гораздо счастливее.

– Вот в этом ты прав, – заметил Эрберг. Он больше не трясся, глаза у него не бегали. Из Александра Моисеевича словно вынули незаметный постороннему взору, но прочный внутренний стержень. Он обмяк, кожа на лице собралась складками. – Ты испортил мне жизнь!

– Весьма драматично, – кивнул Марк. – Но…

Марк и Кира потом говорили между собой, что Эрберг совершил просто нереальный трюк – для своего возраста, роста и весовой категории. Конечно, эльф Леголас посмеялся бы над таким кульбитом, но в исполнении Эрберга это было неожиданно. Александр Моисеевич подпрыгнул и ударом ноги вышиб из руки Марка пистолет. А потом кинулся к дверям.

– Черт с ним, пусть едет, – рассмеялся Марк. – Далеко не уедет, я сейчас кое-кому позвоню. Ты как, милая?

Кира тоже смеялась.

– Прямо как Брюс Ли! – выкрикнула она и снова залилась истерическим смехом.

Марк сделал пару звонков, хотя мог бы уже никуда не звонить. Впрочем, он не видел, как Харон, слушавший весь разговор в коридоре, вышел вслед за Эрбергом. И если его легкомысленный хозяин, как размышлял Харон, решил спустить предателю, то он, Харон, этого не может себе позволить. Такова его работа.

Марк отвел Киру в спальню.

– Ты успеешь досмотреть фильм, – уговаривал он ее. – Хватит с тебя на сегодня волнений. Приляг, я принесу тебе чаю.

Но Кира вцепилась в его руку тонкими пальцами.

– Подожди, подожди минутку…

И Марк услышал стук ее сердца, увидел очень близко к своему лицу ее глаза, тонко прорисованные губы. Он наклонился и нежно поцеловал ее.

Кира тихонько ахнула и быстро обняла его за шею. Радость разлилась по ней горячей волной. Эта неожиданная новая близость была веселой, и горячей, и очень естественной. Кира не боялась и не волновалась, словно была с рождения предназначена именно для объятий Марка, для его рук, для его губ. Скроенные друг для друга по точной мерке умницы Судьбы, две разлученные половинки целого слились – и новый мир заискрился вокруг них. Новый мир, новые созвездия, новое движение новых бесчисленных солнц – все было в их поцелуях, в их жарком дыхании.

Домработница Ниночка, которой суждено будет оставаться в положении новенькой до тех пор, пока живет на белом свете опекающая и притесняющая ее Зинаида Германовна, осторожно собрала на поднос чайную посуду. Если хозяева не спускаются к чаю, она отнесет его наверх. Кулебяка ведь остынет, а остывшая она не такая вкусная! Не звякнув ни единой ложечкой, она поднялась по лестнице и остановилась у спальни Киры. Теперь нужно было попытаться открыть дверь. Но тут перед Ниной как из-под земли выросла Зинаида Германовна – старуха иной раз проявляла совершенно невероятную для ее более чем почтенного возраста прыть!

– Чего пришла? А ну, марш обратно в кухню!

– Да ведь я чаю… И кулебяка вот… – попыталась объяснить Нина.

– Только им кулебяки твоей не хватало! – шепотом закричала Зинаида Германовна. – Ну! Совсем ничего не соображаешь?! Вот молодежь пошла! Я старая, и то…

– А-а… – осенило Ниночку, а ей, стоит заметить, недавно перевалило за сорок. – Так я пойду, Зинаидочка Германовна?

– Иди, иди… Кулебяку к обеду разогреешь.

И проницательная старая нянька удалилась в свою комнату, продолжая прислушиваться. Харона куда-то унесло, значит, за безопасность молодой пары она в ответе!

Огромный буфет больше не был буфетом. Он не изменил своего вида. Изменилось только его предназначение. Теперь он – величественные врата. Врата в подземный мир. Тяжелые створки распахнуты, из них тянет могильной сыростью. Запах влажной земли щекочет ноздри. В темном проеме виднеются земляные ступени, оплетенные мертвенно-бледными, не знавшими солнечного света корнями. А по ступеням вниз, все глубже и глубже, спускалась, напевая печальную песенку, девушка в белом платье.

– Кора! Вернись! Кора, туда нельзя!

Там мрак, и холод, и могильный запах. Белые хрупкие мотыльки, подобные тебе, Кора, не живут под землей. Им нужен солнечный свет, и цветы, и легкий ветерок.

– Кора, вернись!

Но она уходит – все глубже и глубже. Конец лестницы теряется в непроглядном мраке. Что-то шевелится там, на границе света и тьмы. Подземные чудовища, которых не в силах представить себе человеческий рассудок? Нет. Это корни растений вылезают из стен. Они поймают тебя, дитя мое, они утащат тебя под землю – туда, где никогда не будет солнечного света!

Но это и не корни! Это ветви неведомого растения. Что могло вырасти тут, в могильной глубине? И даже невиданный плод висит на ветке. Это гранат. Перезревший, багрово-красным гранат. Кожура лопнула от спелости, обнажив зерна – они словно окровавленные мелкие зубы. Зубы, готовые кусать и разрывать живую плоть…

– Кора! Они поймают тебя! Не трогай плода! Не прикасайся к ветвям! Иди обратно, Кора!

Поздно. Слишком поздно. Оплетенная хваткими ветвями, белая тень бьется в их смертоносном, жадном объятии.

В сон Деметры, вторгается звон – земной и привычный, мелодичный и обыденный звон. Она успевает только заметить то место в стене, откуда тянутся к Кире убийственные ветви. Это нужно… Очень нужно, только она пока не знает, зачем…

Звонил телефон. Александра нащупала на столике рядом с постелью трубку. Знакомый голос, такой спокойный и уже почти родной.

– Александра Леонидовна? Это следователь Кленов, Евгений Эдуардович. У меня есть сведения, касающиеся вашей дочери. Не могли бы вы к нам подъехать?

– Да, конечно, – согласилась Александра, чувствуя, как в ней пузырьками закипает радость. – Конечно, сейчас же! А где она? У вас? С ней все в порядке? Она что, в больнице?

– Приезжайте, – ответил Кленов и положил трубку.

От дрожи в руках, от невыносимо щекочущего сердце счастья Александра даже не смогла толком привести себя в порядок. Пыталась причесаться, но волосы упорно не ложились в привычную волну. Пару раз она больно ударила себя феном по голове, плюнула на укладку и забрала волосы в хвостик, гладко зачесав и стянув аптечной резинкой. Краситься нечего было и начинать – в таком состоянии вряд ли получится не ткнуть кисточкой в глаз. Попыталась натянуть колготки, но те перекрутились, не налезли и, наконец, ехидно треснули, пустив длиннющую «стрелку». Чертыхнувшись, Александра вытянула из шкафа джинсы, которые надевала только для выезда за город, отыскала какую-то белую футболку, мельком глянула на себя в зеркало и с удовольствием отметила, что похожа в этом наряде на Мартину Навратилову. Не самый плохой вариант!

* * *