мясо на лепешке и внутрь кафе даже не заходили. Порция мяса с лепешкой стоила около 120 афганей.

О свой безопасности мы не беспокоились (напротив «кафе» стояли БТР и МТЛБ) и спокойно дождались своей порции мяса. В традиции афганцев пищу есть руками, мы не стали исключением, поскольку вилки к мясу не прилагались. Бралась лепешка, от которой отрывался небольшой кусочек, и этим кусочком бралось жаренное мясо. Вкус передать невозможно, всего было в меру: и прожарено, и соус никакой не нужен – просто объедение. Инициатором встречи был Игорь, мы просто обсуждали последние события. Потом постепенно он перевел разговор о нас, что с нами будет если не удастся вернуться домой живыми. Мне не хотелось обсуждать эту тему, я отшучивался, переводил разговор в другое русло, но Игорь был настойчив. Его слова: «Давай напишем друг на друга, что кто из нас погибнет первым, того другой будет хоронить», – как-то меня задели, и я даже не сразу нашел что ответить.

Мы помолчали пару минут, и так как мясо мы еще не все съели, предложил ему выпить. «Давай закажем бутылку шаропа, если у них нет, возьмем где обычно, у седого афганца». Игорь согласился, у шашлычника шароп был. «Шурави хороший шароп», – сказал он и посмотрел в сторону стоящих рядом двух бронемашин. Мы выпили, запили «Фантой», закусили мясом, помолчали. «Не знаю, что тебе там надумалось, я писать не буду, знаешь, об этом думать не надо совсем, как судьба распорядится», – сказал я и налил водки себе и Игорю. После второй стопки настроение у Игоря как-то изменилось, он улыбнулся и с хитринкой в глазах сказал: «Слушай, Гена, а я все-таки напишу, кто как не ты знает, как мы тут Родину защищаем». Возможно, Игорь что-то предчувствовал, или ему хотелось поделиться своими переживаниями, ведь все под богом ходим, но этот разговор засел у меня у памяти и до сих пор воспоминания того дня не дают мне ответа, правильно ли я поступил и какие нужно было сказать слова, чтобы товарищ не думал о смерти. Больше мы эту тему не поднимали, допили оставшуюся водку, купили на вынос мясо бойцам и, договорившись встретиться на следующий день, разъехались каждый на свой гарнизон.

На следующий день после завтрака, как мы и договорились с Игорем, под видом проверки трассы мы на БТР прикатили на 47 ГНС. Погода была как на заказ: на небе ни облачка, солнце, слабый ветерок, для начала февраля плюс 10–12 С – погода-прелесть. Накануне мне Игорь не сказал, зачем нам надо было встретиться, намекнул, что сюрприз, ну, думаю, может, в баню пойдем (баня у них была) хорошая или какое-то мероприятие. Оказалось совсем не то, что я предполагал. Предложение прокатиться в соседний кишлак как-то не вызвало у меня радости, да и что там было делать? Оказывается, в этом и состоял сюрприз.

Кишлак, в который Игорь предлагал совершить прогулку, находился в глубине зеленой зоны Чарикарской долины. С его слов, езды было минут 20, кишлак люди покинули и было безопасно посмотреть, как так жили местные жители, да и артиллеристы уже там побывали, и сказали, что очень интересно. Молодость – только так можно было объяснить такие «прогулки». «Ну что, рванем, пока перекачки нет, хочешь своих бойцов возьми, поедем на МТЛБ, по руслу пересохшей речки, за час управимся», – сказал Игорь, подталкивая меня плечом в сторону стоявшего неподалеку гусеничного тягача. «Ладно, давай съездим, только прихватим коробку патронов и парочку гранат на всякий случай, мало ли что», – согласился я.

Через полчаса, положив коробку патронов и четыре гранаты (больше не нашли) в МТЛБ, залезли на броню мы с Игорем и трое бойцов с его гарнизона (мои бойцы отказались составить нам компанию) и выехали по направлению к кишлаку. Направление движения было выбрано по руслу высохшего ручья, справа и слева по ходу движения рос мелкий кустарник и одиноко стоящие деревья без листвы. МТЛБ грохотал гусеницами, нас трясло на броне, светило солнце, пыль медленно оседала за тягачом. Гул мотора и лязг гусениц не давал возможности поговорить, спросить, куда мы направляемся и скоро ли приедем. Примерно через 20 минут движения показались первые постройки кишлака, водитель-механик направил тягач между глинобитных заборов по так называемой улице, и через пару минут МТЛБ остановился. Из люка высунулась голова механика-водителя в шлемофоне со словами: «Все, приехали». Мы спрыгнули с тягача и подошли с Игорем к ближайшему строению из глины высотой более двух метров. Бойцы направились в противоположное глиняное строение. Входом строение служили двухстворчатые деревянные двери, которые закрывались с помощью цепей и, по всей видимости, когда-то замыкались замком. Возможно, кто-то здесь уже был здесь до нас: замка на дверях не было и, толкнув ногой двери, мы оказались во внутреннем дворе дома.

Большинство жилых и хозяйственных построек в афганских деревнях – прямоугольные в плане. Ввиду недостатка древесины они строятся из глины или сырцового, высушенного на солнце кирпича. Древесина используется только на стропила, двери, а в богатых домах – и на оконные рамы. Деревянные детали— ценное имущество, и нередко семья при переезде на другое место жительства забирает их с собой. Крыша так же глинобитная, плоская, с легким скатом в одну сторону, где приделывается желоб для стока воды. На крыше семья ночует летом, и поэтому нередко вокруг нее устраивается ограждение высотой в человеческий рост. Двери и окна выходят во двор, так что к улице обращена только глухая стена дома или глинобитный забор с крепкими двустворчатыми воротами.

Во дворе дома росло несколько низкорослых деревьях, было вырыто что-то похожее на колодец, в углу, ближе к стене, стояла старая телега. Дальше начинался сам дом, который еще недавно служил жилищем для семьи. Это было двухэтажное глиняное строение. На первом этаже, фактически, на небольшом возвышении от земли располагался глиняный очаг, вокруг которого лежали циновки, когда горел огонь, прогревался весь пол, тем самым выполнялись две функции: приготовление пищи и отопление жилища. Пройдя в первую дверь дома, можно было попасть в небольшую комнату практически без мебели. В углу комнаты стоял сундук без замка и деревянный стеллаж, по всей видимости, для хранения посуды и другой утвари. С другой части комнаты стояла деревянная кровать с веревочной сеткой, покрытая циновкой. На спинке кровати висел кожаный пояс с отверстиями по всей длине для патронов. Такой сувенир не взять себе в подарок я не смог. Из комнаты выходила дверь в другую комнату.

Экскурсия по покинутому дому продолжалась. Все было интересно. В доме