Он сосредоточил свое наступление на груди: провел мизинцами по соскам, помассировал мягкие податливые бугорки, прежде чем его рот властно захватил набухшие бутончики сосков. Диабло стоял на коленях между раздвинутыми ногами Девон, выражение лица было сосредоточенным и серьезным, глаза отливали серым холодом стали и оставались беспощадными. Вдруг Диабло превратился в человека, которого Девон не могла узнать: он наводил ужас, всколыхнул нечто примитивное и непонятное ей.

— Кит, нет… — Девон не отдавала отчета в том, что вспомнила запретное имя. Она отчаянно пыталась сомкнуть ноги, но он не давал ей осуществить это, нежно лаская мягкую норку, ведущую к наслаждению.

— Ш-ш-ш… Не бойся, — нежно произнес он, ощутив драгоценную влагу, которой он так настойчиво добивался. Однако ему хотелось большего.

Девон импульсивно отпрянула, когда Диабло наклонил голову и поцеловал ее между ног. Горячий пыл его влажного рта, прижатого к самому заветному местечку ее тела, заставил ее испытать нечто необыкновенное, о существовании чего она даже не догадывалась прежде.

— Нет, нет! Ты не должен.

Шок от того, что он совершал с нею, подвел ее к краю пропасти, в которую она неминуемо упадет. Его рот — раскаленное клеймо, столь откровенное лобзанье — невыносимая пытка, от которой Девон превращалась в огонь, но все еще боролась с эротическим наваждением. Обхватив руками бедра Девон, он прижимал ее еще крепче к себе, а язык продолжал нежный массаж. Чувствуя скованность Девон и страх, Диабло произнес:

— Не бойся, любимая. Позволь мне. — Затем он снова продолжил свою мучительную пытку, и язык опытного мастера любовного наслаждения раздвигал, искал и орошал влагой нежнейший центр ее естества.

— Кит! — его имя сорвалось с ее губ в тот момент, когда экстаз захватил и закружил в вихре восторга и упоения, от которого ей стало удивительно легко. Она очнулась, когда Диабло, сорвав с себя одежду, склонился над ней, и его прямой и твердый меч был уже готов к бою.

— Девон, моя маленькая шалунья, что ты вытворяешь со мной. Я полностью покорен тобой. Если бы я не знал тебя, то, наверняка, подумал бы, что… — его слова иссякли, лицо выразило крайнее изумление. То, что он только что сообразил, требовало времени и серьезного размышления, поэтому лучше оставить это невысказанным до поры до времени.

Затем все мысли улетели прочь, когда он овладел ее телом. Его влажная теплота обволакивала и манила, пока любовная пытка не превратилась в сумасшедший галоп любви, которая, словно дикий мустанг, подгоняемый страстным шепотом, срывавшимся с их уст, уносила обоих к высотам поднебесья.

— Любимая, я причинил тебе боль? — тихие всхлипывания Девон донеслись до слуха Диабло и вывели его из состояния эйфории, внося нотку диссонанса в столь упоительный момент.

— Ненавижу тебя! — воскликнула она. — Я никогда не хотела, чтобы это повторилось. Я поклялась, что не допущу.

— Если это заставляет тебя испытывать наслаждение, моя прелесть, то у тебя нет ни единого шанса против меня. Дьявол всегда побеждает. Он с жадностью пожирает такие невинные создания, как ты.

— Что должна думать об этом твоя любовница?

— Моя любовница? О ком это ты говоришь? — Диабло развеселился, и его глаза превратились в сверкающие бриллианты.

— Не считай меня идиоткой! — воскликнула Девон. — Я же видела, как на тебя смотрела Тара. Как ты можешь быть таким черствым и таким… таким бессердечным?

Недоумение сменилось недоверием на лице Диабло.

— Ты думаешь, Тара — моя любовница?

— А разве нет? — с вызовом произнесла Девон.

— Вовсе нет. Она моя экономка и не более того. Ты ревнуешь, голубушка? — Мысль о том, что Девон может ревновать его к другой женщине, доставила Диабло огромное удовольствие.

— Но… я… думала…

— В моей жизни больше не существует ни одной женщины, кроме тебя, любовь моя! — горячо воскликнул Диабло. В голосе выразилась вся гамма чувств, бушевавших в его душе. Затем смиренно добавил. — В постели с тобой у меня нет ни нужды, ни охоты думать о другой женщине.

Эти слова заставили Девон содрогнуться с головы до пят. Она увидела в его взгляде из глубины сердца идущую нежность, а ее собственное сердце откликнулось таким же чувством. Ее одолевало нестерпимое желание прижаться к нему, но она всеми силами пыталась бороться с этим необъяснимым влечением. Ей хотелось стать для него всем, чего он страстно хотел. Несмотря на его отвратительное ремесло, умопомрачительное высокомерие, он все-таки задел самые сокровенные струны ее сердца, и они зазвучали, наполняя сладостной мелодией любви всю душу Девон. Почему именно этот пират, а не Винстон сумел подобрать ключик к ее сердцу и разбудить в ней страсть? Ответ оказался простым. Пресное обхождение ее благовоспитанного жениха ни в какое сравнение не шло с сокрушительной привлекательностью Диабло. От него исходила светящаяся аура непреодолимого магнетизма.

И все же в самой глубине сердца Девон по-прежнему лелеяла хрупкую надежду, что будет продолжать искать освобождения от порочной привлекательности красавца-пирата. Ее будущее связано с Винсто-ном, человеком ее круга, а не с человеком, который грешен во всех преступлениях рода человеческого. Ясно, как божий день, что по Диабло давно плачет виселица, куда он обязательно попадет, поэтому Девон остается только молиться, как бы ей не пришлось попасть в свидетели.

— Тебе холодно, душа моя? — заботливо спросил Диабло. Он заметил, как она задрожала, и надеялся, что она чувствует то же самое, что и он. Прежде чем Девон сумела сообразить, как ей ответить, Диабло обнял ее и покрепче прижал к себе. — Мне нравится твоя непосредственность. — И его руки вновь пустились в путешествие по холмам и долинам ее прелестного тела. — Ты вдохновляешь меня и наполняешь могучей силой, отчего я могу заниматься любовью с тобой бесконечно. Невозможно оторваться, пока я держу тебя в своих объятиях.

— Только не теперь, — бессильно и отчаянно возразила Девон. — Ты не можешь!

— Смотри! — хищно улыбнулся Диабло. — Ничто не способно остановить меня: ни слова, ни поступки. Ничто! — Диабло произнес это с такой иступленной яростью, что Девон еще больше затряслась от страха. Это прозвучало как зарок, который Девон запомнит очень надолго.

Дни тянулись бесконечной чередой, и Девон начинала приходить в полное отчаяние от очевидной безысходности своего существования. Она даже и заикаться не смела о том, чтобы напомнить ему о его обещании. Каждую ночь Диабло проводил с ней в постели и нежно дарил ей свою любовь, отчего на глазах у нее порой выступали слезы. Чем дольше она позволяла ему опаивать себя особым любовным зельем, тем больший страх испытывала, что никогда не сможет оставить его без боли в сердце, которое, словно смертельным ядом, пропиталось любовью. Он пленил ее своей дерзостью и высокомерием, бесстрашием и нежностью, а более всего — порочностью. Всякий раз, как только он овладевал ею, Девон продолжала сопротивляться всеми фибрами своей души, поскольку поняла, что в этом состоял единственный способ сохранить способность рассуждать здраво. Вновь и вновь она вымаливала позволение вернуться домой, к отцу и жениху, но Диабло и слушать ничего не хотел, равно как и обещать.