— Не говори мне этого, — слезы снова полились у меня из глаз.

— Видимо, мы ошиблись. Видишь, как судьба повернулась. Маш, мой тебе совет, разъезжайтесь. Вы, а точнее, ты не сможешь жить с ним вместе под одной крышей. И не думаю, что Насте это понравится.

— Я то же самое ему сказала, но Даня уверяет, что она против не будет. Мы же и раньше жили так.

— Раньше она была всего лишь его девушкой, а теперь будет женой. Представь себе, что ты была бы не хорошей подругой Дани, а новой любимой, на которой он женился. Приводит он тебя в дом и говорит: «А вот… она тоже с нами поживет». Как бы ты к этому отнеслась?

— Мягко говоря, отрицательно.

— Вот именно. Маш, не порть жизнь ни себе, ни им. Это тебе прежде всего надо уехать, ради собственного спокойствия. Не сможешь ты, находясь в таком состоянии, спокойно воспринимать их идиллию. Я даже настоятельно рекомендую сделать это как можно быстрее. Хочешь, поживи первое время у меня?

— Ладно, я с ним обязательно поговорю. Спасибо, дорогая.

— Да не за что!

— А если у них ничего не получится?

— Зачем ты надеешься на это? Зачем думать о том, чего нет?

— Я не могу… может быть, он ей снова изменит, — сказала я заплетающимся языком, — упс… я же не должна была тебе это рассказывать.

— А вот это уже что-то новое? Когда он успел ей изменить, с кем?

— О, это долгая история. Тоже, знаешь, скажу тебе, не самая приятная из того, чем поделился со мной мой друг.

И я рассказала Диане историю знакомства Дани с Ларой Рубик, закончив ее фразой: «В такой ситуации, как у меня, давай выпьем за мужскую неверность».

— Какая же ты сейчас дурочка, Маша, — сказала Диана, смотря на меня. Слезы периодически наворачивались на мои глаза. — И что вы столько лет потратили зря? Но я почему-то уверена, что он о тебе не забудет.

— Правда?

— Уверена! Вы были такая пара, у вас была такая любовь…

— Черт, Ди, и я так думаю… Ну почему же, почему… все так сложно?!

Мы распили всю бутылку. Но мне казалось, что я совсем не пьяная. Коньяк впервые в жизни не действовал. Домой я пришла под утро, наверное, часа в четыре. Плюхнулась в постель и заснула.

На следующий день Даня ужасно нервничал. И из-за этого, как всегда, проснулся рано. Пришел ко мне. Сел на кровать. Где-то в семь я это заметила, услышав его вздохи.

— Дань, ты что, нервничаешь, да?

— Да.

— Во сколько у нее самолет?

— Она уже в аэропорту, сдает багаж. Самолет в полпервого приземляется.

— Боже, у тебя куча времени.

— Маш, я так волнуюсь, а если их самолет захватят террористы или они разобьются?

— Хватит думать о всякой ерунде, все будет хорошо. Она благополучно долетит, и ты ее увидишь.

— А беременным летать опасно?

— Наверное, да. — Зачем я только это сказала. Он весь побледнел. Я решила сразу изменить свое мнение. — Откуда я знаю, Дань, я ведь никогда не была беременной. Может, и не опасно. Ведь некоторые даже рожают на борту самолета.

— Да?!

— Ну конечно, ты что, не смотрел телевизор, там тысячу раз показывали такие случаи.

— А вдруг она родит?

— Как она родит? — у меня начался хохот, на него было жутко смотреть. Боже, что же творилось в его мыслях? — У нее только месяц беременности.

— Да… конечно.

— Не паникуй, все будет хорошо.

— Я знаю. Может, ты со мной поедешь?

— Дань, я так хочу поспать, у меня голова раскалывается. К тому же, я считаю, тебе лучше это сделать одному. Ей захочется с тобой поговорить.

— Маш, ну пожалуйста.

— Хорошо, только дай мне поспать. Во сколько мы выезжаем?

— В полдвенадцатого.

— Хорошо, разбуди меня в десять, а сейчас дай поспать.

Даня ушел, я снова провалилась в сон. Мне снилось что-то странное: как будто Настя уже на девятом месяце беременности, у нее рождается ребенок, кажется, девочка. Но Насте становится очень плохо, и она лежит в больнице. Мы приходим туда с Даней, а Настя просит меня позаботиться о ребенке и Дане, если она не выживет. Я пытаюсь уверить ее, что все будет хорошо. Тут приходит врач и говорит, что молодой маме надо на специальные процедуры, как будто ее азотом будут поливать. И накрывает ее с головой белой простыней. И так на каталке увозит. А мы стоим с Даней и смотрим на нее. Ужасный сон. Я проснулась. На часах было почти десять. Я пошла в душ, открыла кран, и меня окатило ледяной водой. Я закричала: «А… а…» В ванную тут же вбежал Даня.

— Что случилось?

— Ой, — я поняла, что он снова видит меня голой.

Даня тоже остановился.

— Извини, — спокойно сказал он и вышел из ванной.

Я обернулась полотенцем и тоже вышла.

Даня сидел у меня на кровати и смотрел на фото, стоящее на ночном столике, где мы с ним в обнимку стоим на мосту. Как только я вошла, он сделал вид, что думает о чем-то, закрыв глаза.

— Вода в кране совсем холодная, — сказала я, решив, что не стоит упоминать о только что случившемся конфузе.

— Точно, я забыл, внизу висело объявление — сегодня отключат с утра воду.

— И ты не сказал, решил меня заморозить!

— Но в шесть утра, когда я встал, вода еще была.

— Понятно. Дань, может, я тогда не поеду?

— Ну, Маш!

— Дань, у меня волосы грязные, я не могу без душа. Да и, если честно, не хочу. Вам же лучше, действительно, побыть вдвоем.

— Какая ты вредина.

— Воды нет, это как знак. Я не хочу вам мешать.

— Просто скажи, что тебе лень.

— Это тоже. Не обижайся. Давай, я вам тут обед приготовлю.

— Ты, обед?!

— Ну, закажу что-нибудь на дом. Приберусь.

— Хорошо, уговорила.

Он поцеловал меня в щеку. Я села на кровать. «Все… все изменилось… Даня — папа…» — подумала я. Действительно, Диана права, нам нужно разъезжаться по разным квартирам. Но вот только как сказать об этом Дане? А как сказать родителям? Ведь мои отношения с ними тоже стали холодно-натянутыми после того, как я объявила им, что между мной и Даней все кончено. Помню, как они уже собрались помогать мне с переездом обратно в родительское гнездо, а я остановила их спокойной фразой: «Мам, пап, а я никуда не собираюсь переезжать. Мы все равно будем жить вместе, как друзья». Да, кто вообще из моих знакомых, друзей и родственников спокойно отнесся к нашему совместно-дружескому житью? Никто! Почти все посмеивались, уверяли, что это лишь очередная ссора между любимыми. Кажется, именно на это надеялись мои родители. Мама, та и вовсе предложила бредовую идею — переждать «бурю» на краю света — в Новой Зеландии, у ее сестры. Друзья первое время не верили в то, что между нами все кончено. А коллеги Даниила до сих пор считают меня его гражданской женой. Теперь я понимала, что наша забавная идея жить вместе провалилась с треском, как проваливается отслужившая свое крыша дома. Сейчас там зияла большая дыра, куда можно было с легкостью упасть, но падать еще глубже я не хотела. Не удалось нам создать новый московский тренд «Проживание в квартире со своим бывшим — это удовольствие». Да, удовольствие было достаточно долгим, но почему сейчас-то так больно от этого? Возникло ощущение, что я потеряла все эти годы зря. Почему мы оба не захотели поступить, как поступают нормальные пары, когда отношения подходят к концу: исчезнуть из жизни друг друга на время или навсегда. Что мы хотели доказать всем? А ведь ничего не получилось…