– Негоже, други, в беде оставлять селян. Наши они. В других местах такого разбоя мы с вами не ведали. Слушайте меня и не перечьте. Ты, Василь, останешься со всей дружиной здесь. Охранишь нашего старца святого и пестуна моего Апоницу. Головой за них отвечаешь. Но не сиди сложа руки. Выследи злодеев всех, что водятся в округе, и всенародно от имени князя Рязанского повесь на площади. Пусть народ видит, что под твердой и надежной рукой живут, что есть князь над ними, что его око далеко видит.

– Евпраксию оставь, – добавил Коловрат. А мы налегке пойдем, верхами. Так быстрее будет, без обоза. Пару вьючных лошадей возьмем, чтобы дары с собой везти.

– С нами она поедет, – посмотрев в глаза воеводе, ответил Федор. – Верхом, как и мы. Неужто ты думаешь, что она меня оставит? Не такая она, и не уговорить ее, не переспорить. Тайком ночью сбежит и будет по следу ехать.

– Прости, княже, – кивнул Коловрат. – Твое дело, тебе и решать. А мое уберечь тебя в этой поездке, да слово нужное сказать у князя пронского, Всеволода, к кому едем.

Наутро, оставив Евфросина в доме местного батюшки под присмотром его домочадцев, Коловрат с князем двинулись дальше. Евпраксия, одетая в мужское платье, заправив волосы под шапку, ехала следом с четырьмя вьючными лошадьми. Она улыбалась, вспоминая, как ее отдельно от всех благословлял епископ, приподнявшись на лавке. Обещая отмолить такой грех, как ношение мужского платья, но не греха ради, а с благими намерениями, во спасение «многие христианские жизни».

Вскоре за спиной раздался конский топот. По подмерзшей за ночь черной дороге, проложенной колесами многих возов, скакала гнедая кобылка Апоницы.

– Эх, вот ведь неугомонный, – тихо произнес Федор. – Никак без меня. Я ведь ему как сын. Выпестовал, вынянчил он меня с самого раннего детства, сколько ночами сиживал, когда я в горячке лежал, сколько ран моих лечил.

– Вот, – догнав всадников, Апоница с хмурым видом сунул в руки Федору пояс из собачьей шерсти. – Не ровен час, в спину опять вступит. Забыл, как в прошлую зиму прихватило? Никак нельзя одного оставить. С тобой поеду. И не перечь!

Князь Федор, пряча улыбку, пришпорил коня. Если старый Апоница решился на такое, значит, там и правда все в порядке, значит, с Евфросином будет все хорошо, уход за ним будет. Да и наказов он надавал сотнику Василю таких, что упаси господь ослушаться. Апоница снова отстал, кивнул Евпраксии, проверил, как закреплены на вьючных седлах мешки. Все ли целы. Потом обогнал всех и поехал первым. Коловрат заметил, что, кроме сабли и ножа, за спиной у старика – большой кривой кинжал восточной работы. Видывать приходилось, как Апоница управляется с этим страшным клинком. В три взмаха три чучела, что на палках к нему ловкие дружинники подносили, он распарывал вдоль и поперек. Кто смотрел на это зрелище, и глазом порой моргнуть не успевал.

Многое умел Апоница, потому и поставил его Юрий Ингваревич пестуном к сыну еще во младенчестве Федора. И научил он Федора тоже многому. Но сам он слыл человеком странным, добрым и незлобливым. И очень любил Федора. То ли зарок он дал не убивать, не поднимать руку даже на врага, то ли иной какой обет у него был. Об этом даже Евфросин молчал – нарушать тайну исповеди нельзя. Может, знал чего епископ, а может, и не знал…

Ночь провели в чаще, подальше от дороги, где не было видно зажженного костра. Евпраксию усадили на конские попоны, завернули в шубу овчинную, сторожили трое, по очереди, всю ночь прислушиваясь к вою ветра. Под утро проснулся первым Апоница, наказал Коловрату вскипятить воды и ушел в лес, достав из вьюков диковинное, редкое у рязанцев, да и у соседей, оружие – арбалет. Вернулся скоро, неся на поясе тушку крупного зайца, которого споро выпотрошил и зажарил на костре. В кипящую воду набросал неведомых трав из своих запасов и заставил всех пить отвар, который должен согреть, сил прибавить, кровь, застывшую за ночь, разогнать по телу.

Коловрат смотрел на быстрые и несуетливые движения Апоницы, поглядывал на Федора и Евпраксию и думал, что все очень похоже на то, что вот путешествуют мирные путники, в удовольствие свое, да, может, ждут их где добрые ласковые родичи. Встретят у стола с детским смехом и подарками. Неужто на Руси будет когда-то время такое, что перестанут воевать люди друг с другом, перестанут ненавидеть и нападать? «Старею я, кажется, старею», – подумал Коловрат и опустил голову, чтобы не выдать свои мысли. Нельзя расслабляться. Много впереди страшного и опасного.

Ближе к вечеру впереди, на опушке леса, вдоль которой ехали князь Федор со спутниками, замаячили двое конных. Коловрат увидел их первым и пожалел, что не он, а старый Апоница едет впереди. Прятаться было поздно, кем бы ни были эти двое. Федор натянул поводья, заставив и Коловрата остановить своего коня. Они смотрели, как Апоница свернул к лесу и торопливым шагом направил коня к незнакомцам. Его ждали. Оружия у всадников при себе не было, кроме мечей на перевязях поверх теплых полушубков с меховой оторочкой.

– Кто такие? – спросил негромко Федор. – На разбойников не похожи. Были бы разбойники, давно бы уже налетели всей ватагой.

Наконец Апоница повернул коня и рысью направился к князю.

– Ну, кто такие? – спросил Федор.

– Нас прислали встречать. Говорят, люди от князя пронского.

– Как Всеволод узнал, что мы к нему едем? Почему здесь ждет? Мы ведь могли и другой дорогой поехать?

– Сказали, что встречают не только здесь, – ответил Апоница. – А узнали через гонцов, что опередили нас из Коломны. Неспокойно тут, вот Всеволод и выслал своих встретить. Я узнал одного. Когда Всеволод был в Рязани этим летом, он был в его дружине десятником. Сулицей кличут.

– Ну коли узнал, тогда и думать нечего, – согласился Коловрат. – А то я ведь не верил сначала. Мы и ехали-то неезжеными тропами. Как догадались нас тут искать?

– Говорят, издали заприметили, решили подождать, может, это мы, а может, какие другие путники. Ждали большой отряд, а нас мало.

Коловрат повел плечами. Небо темнело быстро, нависли снеговые тучи, ветер усилился. Князь Федор решился и пришпорил коней. Наверняка его сейчас больше беспокоило, что его жена в седле совсем замерзла. Почти весь день на ноги не спускалась.

Двое ратников, у которых под полушубками виднелись кольчуги, сняли шапки и чуть склонили головы, приветствуя князя Федора. Вели себя учтиво, не докучали разговорами. Равнодушно скользнули взглядами по вьючным лошадям да по фигуре нахохлившегося человека, в котором вряд ли можно было узнать женщину.

– Надо непогоду переждать, – предложил тот, который назвался Сулицей. – А то в ночь ехать опасно. Оврагов да балок много. Как бы кони ноги не поломали. А здесь недалече дом охотничий у князя. И коней можно поставить да накормить, и вы у печки согреетесь. Дом большой, ладно срубленный. Тебе, князь Федор, с воеводой будет там удобно. И людей ваших есть где разместить.

Коловрат с удивлением посмотрел на ратника. Видать, он его узнал. Ну, пусть будет так. Хорошо, хоть княгиня согреется. Да и коням бы овса неплохо отсыпать.