В отличие от девиц в салоне она была в длинном, хотя и довольно смелого покроя платье с глубоким вырезом, обнажавшим плечи и грудь. Разрез на юбке открывал при ходьбе длинные ноги. Женщина была красива естественной красотой, без румян и губной помады. Белокурые волосы, более светлого, чем у Кэндис, оттенка, были убраны в высокую прическу. На шее и в ушах сверкали бриллианты.

— Вирджил, — низким хрипловатым голосом проговорила женщина, обнимая Кинкейда, не выпускавшего руки Кэндис.

— Лорна, ты прекрасно выглядишь, — улыбнулся тот, откровенно лаская ее взглядом.

Она рассмеялась, коснувшись его щеки кончиком пальца с наманикюренным ногтем, и перевела взгляд на Кэндис:

— А это как прикажешь понимать?

— Я объясню чуть позже. Мы задержимся здесь на некоторое время. Но вначале Кэндис нужно принять ванну.

Лорна посмотрела на Кинкейда, озадачив Кэндис сверкнувшим в ее глазах блеском.

— Отведи ее в комнату в конце коридора. В бывшую комнату Сузи. Я велю Карле принести горячую воду и ванну.

— Спасибо, дорогая, — снова улыбнулся Кинкейд, чмокнув ее в щеку.

— Как я понимаю, вечером ты будешь занят? — осведомилась Лорна.

— Наверняка. Но всегда остается завтра, дорогая. — Он направился к лестнице, увлекая за собой Кэндис.

— Но это же публичный дом! — запротестовала девушка.

— Совершенно верно, моя дорогая. Мы остановимся здесь, пока я не покончу с делами в этих местах.

Кинкейд широко зашагал по коридору, и Кэндис ускорила шаг, чтобы не отстать. Услышав отчетливые удары кровати остену, она залилась краской. Раздался женский стон, мужской голос хрипло произнес: «Вот так, детка, вот так», а затем последовал его крик. Кэндис хотелось убежать без оглядки или хотя бы заткнуть уши. Звуки, производимые совокупляющейся парочкой, навели ее на мысли о Джеке и на то, как она сама извивалась от страсти в его объятиях.

— Вирджил, неужели мы должны оставаться здесь?

— Да, — ухмыльнулся он. — Расслабься, дорогая. Ты скоро привыкнешь. — Он открыл дверь в спальню.

Кэндис осмотрелась. Комната казалась вполне обычной, если не считать широкой кровати. На сосновом полу лежал небольшой коврик. Дубовый стол с двумя стульями и простой шкаф довершали обстановку.

— Я спущусь вниз, пропущу стаканчик. А ты пока раздевайся. Сейчас принесут ванну. Я скоро приду, и мы пообедаем.

Кэндис смотрела на закрывшуюся за ним дверь, борясь с отчаянием. «Можешь не торопиться», — ожесточенно подумала она, стараясь настроиться на воинственный лад. Если уступить ему, Кинкейд окончательно подчинит ее себе. Нельзя поддаваться отчаянию. Ни в коем случае! Необходимо сохранять спокойствие и не думать о том, что произойдет дальше.

Опустившись на мягкий матрас, Кэндис с наслаждением вытянула ноги и, только сняв туфли, заметила, что окна в комнате заколочены досками.

Вскочив с постели, она подошла к двери и попыталась ее открыть. Заперто. Он что, собирается держать ее в заточении? Бросившись к окну, Кэндис подергала доски. Прибито на совесть. Без лома не отдерешь. Неужели кого-то еще держали здесь? Возмущенная и озадаченная, она беспокойно расхаживала по комнате.

Звук повернувшегося в замке ключа привлек ее внимание. Кэндис поспешно села, выжидающе глядя на дверь. Дюжий мужчина внес в комнату большую медную лохань. Следом появилась неряшливого вида девушка с двумя ведрами, в которых плескалась горячая вода. Бросив на Кэндис похотливый взгляд, мужчина вышел. Девушка вылила воду в ванну и, сказав, что принесет еще, ушла, закрыв за собой дверь. Щелкнул замок.

Горничная вскоре вернулась с двумя полными ведрами. Кэндис начала раздеваться.

— Как тебя зовут? — спросила она,надеясь обрести в лице девушки союзницу.

— Карла, — ответила та, с откровенным любопытством разглядывая Кэндис. — Тебя привез Кинкейд.

Кэндис спустила вниз юбки и перешагнула через них.

— Верно. Ты его знаешь?

Карла улыбнулась, склонившись над одеждой Кэндис.

— Он такой красивый.

Кэндис сняла сорочку. Она больше не находила Кинкейда привлекательным, видя в нем только угрозу и зло.

— Собираешься стирать мои вещи? — поинтересовалась она и вздохнула от удовольствия, опустившись в воду.

— Мне велели забрать их, — ответила Карла. — И передать тебе, что все, что тебе понадобится, находится в шкафу.

Она вышла, и снова защелкнулся замок.

Вода оказалась божественной. Кэндис закрыла глаза и погрузилась глубже. Несмотря на все ее старания не думать о Джеке, мысли тут же устремились в привычном направлении. Интересно, чем он занят в эту минуту? Конечно, ненавидит ее. В карете Кэндис постоянно грезила о Джеке, представляя себе его походку, хищную и грациозную, как у горного льва, его смех, голос, шептавший слова любви. Она видела серые глаза, сверкавшие страстью, ощущала руки Джека на своем теле. Яркие дразнящие образы вставали перед мысленным взором, наполняя восторгом. Боже, как она тоскует по нему!

Кэндис вспомнила их последнюю встречу в Тусоне и подавила рыдание, представив себе пьяного Джека с воспаленными глазами, окутанного парами виски. Но даже в таком состоянии он был великолепен. И полон ненависти. Ей никогда не забыть его презрительных слов. Он был почти раздет, босой. Наверное, не только пил, но и неплохо развлекся с какой-нибудь потаскушкой. Ревность и печаль нахлынули на Кэндис. Быстро же он нашел утешение.

Она понимала, что только понапрасну терзает себя. Что толку, даже если она признает, что испытывает к нему глубокое чувство? Но ведь это так! Пора признать, что она любит Джека и ужасно скучает по нему. Слезы отчаяния выступили у нее на глазах.

Ей следовало остаться с ним.

Кэндис поразмыслила над этим. Нет, она не смогла бы прожить в лагере апачей до конца своих дней. Эта мысль, однако, повлекла за собой другую — нечто, о чем Кэндис не решалась даже думать. У нее была задержка. Весьма возможно, что она беременна от Джека.

Ее мозг безжалостно облек мысли в слова, которые Кэндис никогда бы не решилась произнести вслух. Она зачала от полукровки и вне брака. Ее ребенок будет незаконнорожденным и наполовину индейцем.

Кэндис резко выпрямилась в ванне, расплескав воду. Сердце ее учащенно билось. Она никому не позволит оскорбить свое дитя! даже родным.

Примет ли отец внука или отвергнет его — а вместе с ним и ее?

Она могла бы выйти замуж за Джека, жить среди индейцев, отказавшись от среды, в которой выросла, и воспитывать ребенка в их традициях. Но Джек ненавидит ее. Даже если он женится на ней ради ребенка, Кэндис не вынесет его ненависти и презрения.

Есть и другой выход: выйти замуж за белого. Учитывая небольшой срок беременности, она могла бы сделать вид, что зачала от мужа. Тогда никто не узнает, что в жилах ребенка течет кровь апачей, и он избежит чудовищной травли, преследовавшей Джека всю жизнь.