То, что Володя рассказал в тот вечер, вдохновляло вдвойне. Ветераны команды — Александр Чивадзе, Тенгиз Сулаквелидзе, Отар Габелия, Рамаз Шенгелия, Реваз Челебадзе и, естественно, сам Гуцаев — всерьез решили на прощание тряхнуть стариной и выиграть золотые медали чемпионата страны.

После этого разговора Валерий, не мешкая, отправился в Тбилиси: не терпелось самому убедиться в серьезности намерений Ахалкаци. Приглашение подтвердилось. Но в оставшееся до начала предсезонной подготовки время предстояло сбросить вес и восстановить скоростные качества. За помощью обратился к авторитетному отечественному специалисту по спринтерскому бегу Л. В. Бартеневу — известному в прошлом спортсмену, серебряному призеру двух Олимпиад. По разработанной Леонидом Владимировичем индивидуальной программе пришлось заниматься ежедневно по два часа. Присутствовало, видно, не только упорство, но и страстное желание вновь проявить себя на поле, так как результаты превзошли все ожидания: к концу четвертой недели Валерий пробегал 30 метров за 3,7 секунды. Результат — на зависть любому молодому, скоростному форварду. На сборы он явился в превосходной физической форме.

Но уже во время подготовки к сезону выяснилось, что обстановка в команде далека от идиллической — давала себя знать амбициозность некоторых ветеранов. Ахалкаци предпочитал играть двумя нападающими, и в пару с Валерием, которого на все тренировочные игры ставил в «основу», выпускал попеременно одного из двух молодых, талантливых ребят: Гурули или Месхи. Но вот мечтавших «тряхнуть стариной» Гуцаева, Шенгелия и Челебадзе неизменно отправлял во второй состав. А перспектива провести сезон в запасе никого из них не устраивала.

Первым «сорвался» Гуцаев, который жил на базе в одной комнате с Газзаевым. «Все, с меня хватит!» — и был таков. Через некоторое время Гуцаев все же остыл и на сборы вернулся. Но нервозность в отношениях «корифеев» с тренером сохранялась. Видно, в период смены поколений это в той или иной степени почти неизбежно в любой команде. Тем не менее новый сезон начали вполне прилично, пройдя первые шесть туров без поражений.

Газзаев вписался в новый ансамбль без особых проблем и подтвердил свою полную состоятельность: проведя 12 матчей, забил 6 мячей. Последний его выход на поле выпал на кубковую игру тбилисских динамовцев с «Ростсельмашем». Во втором тайме Валерий сначала сделал результативную передачу, а затем и сам забил гол, фактически решив своими действиями исход довольно напряженного матча.

Однако на следующий день он очень удивился, обнаружив, что его премия, а каждому игроку полагалось тогда за победу 500 рублей, оказалась урезанной почти наполовину. Отправился к Ахалкаци — может, в чем проштрафился или провинился перед главным тренером?

Вразумительных разъяснений не последовало: «Просто я так решил».

Реакцию Газзаева на такой ответ предусмотреть не трудно. Через десять минут на столе Нодара Парсадановича лежало его заявление об уходе.

Как позднее рассказали Валерию, после его отъезда команду продолжало лихорадить. В очередной игре на своем поле грузинские футболисты уступили «Днепру», и всю вину руководство клуба свалило на него. Обвинили в рвачестве, в том, что в трудный момент бросил команду… Хорошо, конечно, знал Ахалкаци, что не в двух сотнях дело. Но неужели он не понимал, что своим высокомерием и пренебрежительностью наносит человеку тяжелейшую обиду, оскорбление? Стерпел бы тогда Валерий, взял бы вместо премии подачку — позволил бы унизить свое человеческое достоинство, оказался бы на правах подневольного поденщика, которому, ввиду преклонного для футболиста возраста, вроде бы и деваться уже некуда.

Не было на этот раз в душе смятения. Даже сам удивился, что так быстро успокоился. Видно, однажды пережитое притупляет, смягчает наше восприятие подобного в будущем, и случившееся уже год назад расставание с футболом, когда уходил из московского «Динамо», не прошло бесследно. Правда, когда летел домой из Тбилиси, немного грустно стало от мысли, что так и не исполнились мечты, с которыми каждую весну, каждый новый сезон выходил на футбольное поле. Не суждено уже будет сбыться и главной из них — завоевать когда-нибудь высшую награду чемпионата страны.

Последняя надежда на это осталась за Кавказским хребтом.

Возвращался домой, уже твердо зная, как поступит, что будет делать дальше.

Однажды Лев Иванович Яшин, наблюдая за тем, как Газзаев азартно и, главное, со знанием дела участвовал в разборе игры, одобрительно заметил: «Молодец! Быть тебе тренером». Справедливости ради скажем, что тогда Валерий на эти слова не обратил никакого внимания. Приятно было, конечно, что сам Яшин похвалил, но не более того.

А вот другой случай заставил его задуматься о своем будущем более серьезно…

Кто знает, послушал бы тогда в Вене Севидов Валерия, может быть, довелось бы московскому «Динамо» играть в финале Кубка обладателей кубков. А там, глядишь, по-другому могла сложиться судьба и у Александра Александровича, и у Валерия Георгиевича.

Тогда, весной 1985 года, первый полуфинальный матч против венского «Рапида» для динамовцев поначалу складывался удачно: весь первый тайм они владели инициативой и добились перевеса в счете—1:0. Результат, конечно, для гостевой игры скользкий, поэтому Севидов, по своему обыкновению, в перерыве посоветовался с ведущими игроками, что следует предпринять во второй половине встречи. Газзаев предложил сделать две замены и усилить команду Пудышевым и Бородюком. Но Александр Александрович, руководствуясь старым золотым правилом: «Когда у команды игра „идет“, игроков не меняют», — к его совету не прислушался. А зря! Один из тех футболистов, кто внушал опасение Газзаеву, стал виновником двух пенальти в ворота «Динамо» (в первом случае вратарь Алексей Прудников выручил, во втором оказался бессилен), другой совершил «детскую» ошибку, которая привела к очередному пропущенному мячу. Когда замены произвели, переломить игру уже не удалось — австрийцы «поймали кураж» и забили третий гол.

Наутро перед отлетом домой Севидов пригласил Газзаева в свой гостиничный номер. Неожиданно зашел разговор о жизненных планах Валерия. Знал он, что тот серьезно готовит себя к юриспруденции. Поинтересовался делами в институте, особенно подготовкой к госэкзаменам. И неожиданно перешел ко вчерашнему матчу: «С такой интуицией ты обязательно должен стать тренером».

Чувствовалось, что Севидову мысль эта пришла в голову значительно раньше. И, возможно, незаметно для самого Газзаева, исподволь тренер уже подготовил почву для такого разговора. С того дня Валерий оказался полностью захвачен этой идеей. Закрались сомнения лишь на короткое время, когда поступили предложения продолжить учебу в аспирантуре и поступить на работу в прокуратуру. Но жизнь сама подсказала выбор, вернув его в родную стихию.

Газзаев — весь на виду. Все хорошо знают его в минуты крайнего душевного напряжения во время футбольных матчей, каждый может представить его радость и ликование, его нетрудно вообразить недовольным или разгневанным, многим знаком его располагающий к себе вдумчивый и доброжелательный взгляд. Но при этом, как и у большинства людей, самое главное все равно таится где-то в самой глубине души. А чтобы понять, что еще в ней сокрыто, надо видеть и слышать Валерия Георгиевича тогда, когда он говорит о детях. По тому, с какой теплотой вспоминает он о мальчишках, тогда еще крохах 1979 года рождения, с которыми работал в детской футбольной школе московского «Динамо», понимаешь, что это был один из самых счастливых периодов его жизни.