уход Стёпы, и проплакала ещё полдня. Я вообще стала, какой-то плаксой. Любое неосторожное слово, сказанное в мой адрес, или какое-нибудь печальное событие, и бац, глаза на мокром месте. Ужас! Весь этот стресс, видимо, не прошёл для меня бесследно.

На следующий день, заглотив пару бутербродов и стакан кофе, отправилась в больницу, на самое ранее время, ведь впереди работа, надо успеть. Там и так все рвали и метали, в связи с последними событиями, поэтому, если ты можешь ходить, то присутствовать обязан, не подлижешься и на жалость не надавишь.

Женщина врач, средних лет, строгая и сухая, словно тростинка, выслушала все мои жалобы, и насмешливо уставилась на меня.

— Половой жизнью живёте регулярно? — спрашивает вдруг.

— Чего? — опешила я. — А причём тут грипп, и моя половая жизнь?

Она только вздохнула, и отвернулась. Что-то подписала на бланке, протянула мне его.

— Завтра натощак, сдайте кровь, и мочу, очень уж ваши симптомы на беременность смахивают.

Я так и застыла, с бланками в руке.

— Как? Что? Не чего не понимаю! — упрямо шепчу.

Меня начинает мутить.

Врач, замечая видимо моё побледневшее лицо, слегка смягчается.

— Слушайте, я же только проверить хочу, ещё не уверенна, если это не беременность, то пойдём дальше, но нужно проверить. Скажите, лучше, был ли у вас, в последнее время не защищённый контакт? И когда были месячные?

Мои мысли разбегаются в панике, не могу ничего сообразить. Хватаю телефон, у меня там приложение, в котором я отмечаю свой цикл. Тыкаю, не попадаю, ругаюсь, на смену растерянности, приходит раздражительность.

— Нет, нет, — говорю, смотря на календарь, — ещё три дня до месячных, задержки нет.

— Ну, значит, возможно, это и беременности нет, но анализы сдать надо, — рассуждает врач.

— Скажите, а если секс был, но защищённый? — раздумываю я, вспоминая, сколько раз и когда мы занимались любовью, со Стёпой, и всегда ли он надевал презерватив. Иногда не надевал, но кончал вне меня, это точно.

— Какой тип контрацепции был применён? — интересуется врач.

— Презервативы, — отвечаю, и затаённо жду ответа, на вопрос на который уже знаю ответ, вспоминаю, одну статейку из интернета, о том, что не один вид контрацепции не даёт стопроцентной гарантии от нежелательной беременности.

То же самое вторит мне врач, один в один, и ещё добавляет, что презервативы защищают на девяносто девять, девять десятых, и всегда остаётся мизерный, но шанс, забеременеть. Особенно если у женщины хорошая репродуктивная система.

У меня хорошая репродуктивная система, об этом я узнаю, спустя два дня, когда сижу в этом же кабинете, и та же сухая врач, поздравляет меня с беременностью, и пишет направление к гинекологу.

Я в шоке. Я в прострации. Я не могу придти в себя неделю. Ничего не могу решить. В голове сумбур. В голове хаос. Я кидаюсь из одной крайности в другую. То решаю для себя, что сделаю аборт, то просыпаюсь среди ночи и плачу, понимаю, что не смогу так поступить. Схожу с ума.

Потом приходит мысль, что, наверное, стоит сообщить об этом Стёпе. Но мы, же порвали окончательно. Нет больше нас. Никаких отношений нет. А вдруг решит, что так хочу привязать к себе, и будет презирать еще больше. Хотя куда ещё.

А ведь ещё есть Эссен, и если я оставляю ребёнка, то какая мне Германия, надо за это место держаться. А я в последнее время, выговор, за выговором получаю. Совсем невнимательная стала.

И такая канитель целыми днями вертится в моей голове.

К концу недели записываюсь к гинекологу. Меня смотрят на кресле, ещё раз подтверждают беременность, методом подсчёта, определяют примерно три, четыре недели, а это значит, что залетела я в Москве, в командировке. Меня ставят на учёт, назначают анализы, а я прерываю милую девушку, гинеколога, и спрашиваю, когда не поздно сделать аборт. Она слегка меняется в лице, совсем чуть-чуть, но я улавливаю это, и мне неприятно, чувствую себя шлюхой. Потом сухо объясняет, что до семи недель можно сделать медикаментозный аборт, и интересуется, какой у меня ребёнок.

— Первый, — вздыхаю я.

— Тут всё-таки предлагаю обдумать сложившуюся ситуацию, потом можно вообще не иметь детей, есть такой риск.

— Я подумаю, — забираю все назначения и выхожу.

Сумбур в голове так и не проходит. Усугубляется паршивым самочувствием. Опять начинает бить озноб. Это, оказывается, от падения давления, часто так бывает, при беременности, особенно в первом триместре.

Послезавтра первое УЗИ, а я ещё ничего не решила, никому ничего не рассказала, тихо схожу с ума в своём персональном аду.

Стеф! Как же так? Что за насмешка судьбы, не подарить ребёнка тогда когда мы были вместе, и были готовы, ну почти, хотя бы он был готов. А сейчас? Что я буду делать? Сейчас?

Никогда не чувствовала себя такой растерянной. Я понимала насколько это серьёзно, привести в этот мир человека. Воспитать, не искалечить своим опытом, быть адекватной. Принимать его, как не свой придаток, а именно как самостоятельного человека. Я много об этом думала, в последнее время. Да что там у меня просто голова скоро лопнет от этих мыслей.

Я в который раз перечитываю строчки в документе, снова отключаюсь, упархиваю в свои чертоги разума, спасибо Шерлок. Меня отвлекает пиликанье телефона. Не знакомый номер. Беру.

— Алло.

— Ох, Розочка добрый день, это Ксения Антоновна, мама Стёпы, — вещает мне тихий голос на том конце провода.

Я немного опешила, и да же не сразу подала голос.

— Алло, Розочка, ты меня слышишь? — забеспокоилась женщина.

— Да, да, — спохватилась я, — конечно Ксения Антоновна, очень рада вас слышать!

— И мне приятно дорогая! — льётся на меня её благодать. — Как ты поживаешь?

— Спасибо, всё хорошо, — не очень убедительно тяну я.

— Я тебя, наверное, отвлекаю, ты прости…

— Ну что вы, всё хорошо, — поспешно уверяю её в обратном.

— Тут такое дело, — она слегка замялась, вздохнула, — бабушка Оля прихворала…

— Что случилось? — вырвалось у меня.

— Возраст, моя милая, ей почти девяносто, — грустно ответила Ксения Антоновна, — где-то простыла,