Она звонко рассмеялась, довольная тем, что кто-то оценил ее «шедевр».

— Нет, Веник, тебе много нельзя. Там холестерин, жир и вообще… — она указала щенку на его мыску, — сейчас будешь кушать свой любимый корм.

Александра достала из шкафа начатую пачку «Acana» и насыпала уже ожидающему угощения Венику.

В этот момент в квартире раздалась трель дверного звонка и Саша, не снимая одолженного у Аси Михайловны фартука, поспешила открывать. По дороге она размышляла, что это, наверное, как раз соседка и пришла. Саша пробормотала под нос возмущения о том, что теперь Ася Михайловна, видимо, будет считать себя званым гостем в ее доме.

Но, открыв дверь, она застыла в недоумении. На пороге стоял Ковалев, сжимая в руках дорожную сумку.

— Впустишь? — спросил он почти с улыбкой, но в голосе слышалась скрытая неуверенность.

Саша растерялась, потому как он должен был вернуться только через два дня, и не так она хотела его встретить. Сейчас же могла только представить свой внешний вид. В домашних шортах, в изрядно испачканном фартуке и с растрепанными волосами.

Но, отбросив все сомнения, она все же кивнула и оставила его самого закрывать за собой дверь, а сама поспешила на кухню.

С кухни она слышала его перемещения по квартире, как он прошел в гостиную, потом в ванную, шум воды и радостный лай Веника, встречающего хозяина. Но все это как будто происходило во сне. Она вдруг почувствовала ужасную неуверенность и не могла собраться с мыслями, чтобы вести себя, по крайней мере, адекватно. Саша боялась и, в тоже время, ждала его вопросов. И все больше нервничала, наблюдая, как дрожат руки и слушая, как бешено стучит сердце.

За своими мыслями Сашка не заметила, как Максим тихо вошел на кухню.

— Я скучал, — раздался у нее над самым ухом низкий голос Ковалева, и Сашка вздрогнула от неожиданности. Боялась повернуться и затаила дыхание, когда его руки по-хозяйски скользнули вокруг талии и прижали ее спиной к себе.

Как это ни странно, но она ощущала спиной подобно своему учащенное сердцебиение, которое выдавало его волнение. Она знала, что Макс ждет от нее хоть чего-то, но была не в силах произнести ни слова.

Он шумно втянул воздух и сказал:

— Вкусно пахнет.

Саша покраснела.

— Это котлеты, — тихо выдавила сиплым голосом, но он расслышал.

— Я не о них, — Макс прижался лицом к изгибу ее шеи и снова втянул в себя воздух. — Я о тебе…

Сашка еще больше смутилась, отмечая, что сердце уже не просто бьется, а безумно колотится. Она молчала, задерживая дыхание при каждом его незначительном движении. Она не могла выдавить из себя, что тоже скучала. Что считала дни до встречи. Что уже все для себя решила. Что любит, в конце концов!

Макс уже хорошо знал характер Сашки и понимал ее смущение. Но мучительное ожидание убивало его. И он тихо шепчет:

— Выходи за меня???

Тишина и молчание, прерываемое только их обоюдным хриплым дыханием. И за эти секунды решается его жизнь, пока сердце отчаянно отстукивает их, заставляя стоять и ждать ответа.

Это похоже на болезненную зависимость. Ты не можешь связно думать, даже дыхание неконтролируемо тобой. Руки дрожат. А сердце, не смотря на бешеное биение, будто вот-вот остановится, замрет, совершив последний безумный стук. Но в тоже время ты испытываешь блаженство и не можешь выйти из радиуса действия этого сильного волнения. Ничто не заставит тебя сдвинуться с места.

И сейчас ему казалось, что время остановилось. Секунды ожидания показались Максиму долгими часами.

А Саша так и не ответила. Просто нашла в себе силы, повернулась к нему лицом и кивнула в ответ. Крохотная слезинка скатилась по ее щеке, но Сашка не спешила ее вытирать.

Максим крепко прижал ее к себе и, наконец, прошептал:

— Я люблю тебя…

— И я тебя тоже… — прошептала Саша, пряча лицо у него на плече.

* * *

Второй раз Максим остался ночевать у Сашки. Но уже не одиноко на диване, а на правах жениха у нее в спальне. На ее кровати.

В каждом его жесте Сашка чувствовала, насколько он соскучился, и не стеснялась, отвечая ему с той же страстью.

Максим честно старался не спешить, убеждая себя, что у них впереди еще много совместных ночей. И это ему почти удавалось, до тех пор, пока Сашка не взяла инициативу в свои руки, опрокинув его на спину и забравшись сверху. Она провела рукой по его голой груди и остановилась в области живота, как будто не решаясь, двинутся дальше. Но ее взгляд в слабоосвещенной комнате передавал столько эмоций. Эмоций, которые она еще не умела и боялась озвучить. Но она могла показать ему их…

* * *

Месяц спустя Саша оставила должность главного редактора в журнале «Мачо» и перешла в спортивное издание, в котором ей давно предлагали место одного из основных новостников. Больше всего ее уходу удивился Филонов. Он был просто поражен, ведь, уходя, Сашка фактически подарила ему место главного редактора, которое заслужила годами самоотверженной работы.

— Как ты можешь так уйти? — спросил он. — Такие места просто так не даются.

Сашка смерила его беззаботным, даже слегка отрешенным взглядом.

— Просто мне надоело быть женщиной, — на слове «женщина» она сделала явный акцент, не с целью придать пафоса своей речи, а потому что на самом деле, наконец-то, за двадцать девять лет своей жизни стала себя ею ощущать, — которая пишет о мужской потенции.

Филонов смерил ее еще более удивленным взглядом.

— Но спорт тоже не назовешь женским ремеслом, — попытался сыронизировать он.

Сашка широко улыбнулась. И эта улыбка отражалась в глубине ее глаз, ощущалась в каждом движении руки, когда она собирала со стола свои вещи.

— Зато спорт является важной составляющей моей жизни.

Андрей промолчал. Было видно, что он хочет еще что-то сказать, но не может решиться. Для Филонова это было странным.

— Кхм… Я в общем… Вот что хотел сказать… На самом деле… я не отношусь к тебе плохо… — речь давалась ему тяжело, — даже наоборот, — Саша резко повернулась, а Филонов снова умолк, тщательно подбирая слова. — Я… знаю тебя много лет… и, в общем, ты… тебя есть за что уважать! — Как человеку, который привык, говорит окружающим только колкости, ему было неловко. — Ну ладно… Я пойду. — Он снова вернул лицу беззаботный вид и быстрым шагом направился к двери, оставляя Сашку в недоумении.

Подобного она никогда себе даже не представляла. Подумав, она решила, что либо его до такой степени обрадовал ее уход. Либо он не такой плохой человек, каким хотел казаться.

Муха же отпускал ее тяжело. Долго уговаривал, предлагал увеличить оклад. И даже шантажировал, что, если она уйдет, он не скажет ей больше ни слова и жене запретит. На это Сашка только улыбнулась. Она вообще очень часто теперь улыбалась. Порой невольно и не совсем уместно. Она была счастлива и не могла этого скрывать. Это чувство переполняло ее настолько, что иногда возвращались прежние страхи, и она начинала бояться, что все это недолговечно. В такие минуты Макс быстро отгонял грусть. Каждый раз он доказывал ей свою любовь, свою преданность, не давая сомнениям поглотить ее. И она была безумно признательна ему за это, понимая, что у нелюбящего человека просто не хватило бы терпения каждый день бороться с ее страхами. А Макс боролся. Пускай порой это выглядело смешно и нелепо.