Она бросилась к двери, но Картер не проронил ни слова. Джина пронеслась через холл особняка, и боль, от которой она убегала все эти десять лет, вернулась с явственной, живой силой – такая же острая и безжалостная, как в ту пору, когда буквально уничтожала ее своей жестокостью.

– Джина, сделай мне одолжение. – Яростный шепот Риз оторвал Джину от апатичного созерцания городского пейзажа из огромного окна манхэттенского бюро регистрации браков.

– Одолжение? Валяй. – Джина вымучила из себя улыбку. Она пыталась прийти в праздничное настроение вот уже минут двадцать, с тех пор как они приехали сюда на свадьбу Кэсси.

Риз взяла Джину под руку:

– С тобой правда все в порядке? Ты выглядишь измученной.

Джина вздохнула, задаваясь вопросом, на кой черт старалась битых полчаса, «укрепляя фасад» с помощью косметики.

– Я подхватила грипп, – выдала она заезженную отговорку, которую подготовила заранее, когда Марии и Кэсси устроили ей подобный допрос. Это произошло два дня назад, когда они все собрались в салоне Эмбер, чтобы чуть ли не силой заставить Кэсси выбрать надлежащее случаю свадебное платье. – Но сейчас я уже пошла на поправку.

– Так вот почему ты исчезла со всех радаров и забила на планирование торжества! – Взгляд Риз горел любопытством. – Тебе стоило дать мне знать. Мне нет равных, когда нужно вылечить и приголубить. О моем курином бульоне впору слагать легенды.

– Прости, мне было не до компании. – Джина уклонилась от сочувствия, которого явно не заслужила. Лгать подругам о Картере было почти так же бессовестно, как и лгать самой себе. – Так что за одолжение? – спросила она, переводя разговор на другую тему.

Риз кивнула трем парням, стоявшим у противоположной стены роскошного, выполненного в стиле ар-деко вестибюля бюро. Ожидая прибытия Кэсси и Марии, они являли собой обворожительную картину.

Будущий муж Кэсси, Так, болтал со своим свидетелем, Диланом Бруксом. Мускулистый, атлетического телосложения, с взъерошенными белокурыми волосами, Так выглядел брутально и шикарно в своем превосходном, сшитом на заказ дизайнерском костюме. Лишь непрерывное постукивание ноги по мраморному полу выдавало его предсвадебное волнение. Дилан же, старательно отвлекавший Така беседой, казался более раскованным и обходительным.

Держась в стороне от двух своих близких друзей, Мейсон, бывший муж и одновременно нынешний жених Риз – тот самый парень, который практически увел Риз из-под носа Дилана накануне их свадьбы этим летом, – стоял, сунув руки в карманы. Мейсон уже ослабил свой шелковый галстук, позволив ему съехать набок.

В то время как Дилан справлялся с повисшей неловкостью со своим обычным чувством собственного достоинства, Мейсон выглядел взволнованным и немного хмурым. Джина рискнула предположить, что бывший морской пехотинец скорее бросился бы в зону военных действий под вражеский огонь, чем заставил бы себя поддерживать вежливую беседу с бывшим женихом Риз.

– Я собираюсь пойти спасти Мейсона, пока он окончательно не сорвал с себя галстук. А ты могла бы чуть позже отвлечь Дилана, когда Так будет миловаться со своей любимой Кэсси в «Террасе Трибека».

«О, пожалуйста, лучше убейте меня на месте!» – взмолилась про себя Джина.

После резко прервавшегося в Саванне романа она сильно сомневалась, что когда-либо снова будет в состоянии флиртовать. Но как она могла обмолвиться об этом Риз?

Холодный, полный осуждения взгляд, которым пронзил ее Картер, узнав правду о выкидыше, лишний раз доказал Джине: у них двоих нет ни малейшего шанса жить вместе долго и счастливо. Не учла она лишь одного – какими ужасающими станут последствия разрыва. И винить в этом можно было только Картера. Именно он настоял на большем, чем просто секс, пробудив в ее душе давнюю любовь.

– Понимаю, ситуация наверняка станет неловкой, как только вы с Мейсоном и Так с Кэсси составите пары, – догадалась Джина. – Но, по-моему, ты зря волнуешься, Риз. Дилан кажется слишком спокойным, чтобы позволить такому незначительному катаклизму, как участь брошенного у алтаря жениха, выбить его из колеи.

– Я его не бросала, – огрызнулась Риз. – Если помнишь, это он меня бросил. – Она махнула рукой, меняя тему. – Но это к делу не относится. Я не хочу, чтобы в ресторане Дилан чувствовал себя лишним. Так что хотелось бы прибегнуть к твоей суперсиле. Если ты, конечно, оправилась от своего гриппа.

Джина с горечью подумала о том, что раньше грипп – настоящий или выдуманный – ни за что не остановил бы ее. Дилан Брукс, с его красивым лицом, безупречными манерами и исключительным вкусом, принадлежал к тому типу парней, которых Джина когда-то с удовольствием разила своей суперсилой. Но это было прежде, до того, как ее суперсила разлетелась в пух и прах в Саванне.

С момента возвращения Джины домой Картер несколько раз пытался связаться с ней, но она удалила его электронные письма и эсэмэски, не читая, стерла все его сообщения на автоответчике. Джина общалась исключительно с его личной помощницей – и только по поводу выполнения заказа. Ее сумки прибыли специальной курьерской службой вчера. К вещам была прикреплена записка, надписанная круглым почерком Картера, которую она тоже выбросила, даже не читая. У Джины не было ни малейшего желания втягиваться в эту словесную перепалку на расстоянии и снова слушать упреки в бессердечии.

Отмахнувшись от гнетущей мысли, она попыталась вежливо отклонить просьбу Риз:

– А как насчет того, чтобы попросить Марии развлечь твоего обольстительного экса? Она молода, свободна, одинока – и практика требуется ей гораздо больше, чем мне. Держу пари, он вполне в ее вкусе.

– Ты шутишь, да? – не поверила своим ушам Риз. – Дилан – полная противоположность ее любимого типажа. Марии панически боится парней, которые получают жалованье с шестью нулями и постоянно носят смокинги. У нее что-то типа фобии, связанной с эмоциональной травмой безупречного воспитания и повышенным вниманием таких кавалеров к ее персоне.

Когда Риз схватила ее за руку и потащила через мраморный вестибюль с уверенностью заправской свахи, Джине оставалось лишь потихоньку ругать Марии и ее «посттравматическое смокинговое расстройство».

Спустя десять минут прибыла смущенная невеста – как раз вовремя, чтобы спасти Джину от мучительной светской беседы. Шелковое платье Кэсси с глубоким вырезом выглядело просто невероятно. Расшитая серебряными нитями ткань мерцала на ярком дневном свете, а облегающий крой демонстрировал фигуру, которую Кэсси слишком долго прятала под мешковатыми футболками и джинсами. Но не изысканный наряд, а выражение лица Кэсси, когда Так схватил ее за талию и закружил в объятиях, заставило Джину прослезиться.

– Ты выглядишь потрясающе, Кассиопея! – объявил Так, когда его невеста засветилась от любви и радостного волнения.

Беззаботный смех, наполнивший вестибюль, напомнил Джине о самоуверенной лукавой усмешке и обольстительном взгляде, которые когда-то превращали ее в такую же хохотушку. Она впилась зубами в нижнюю губу, чувствуя, как голова раскалывается от чувства потери.