Михаил Танич

История спикера Законодательного собрания Санкт-Петербурга Юрия Анатольевича Кравцова — это прекрасная иллюстрация к рассказу о политических нравах Питера времен правления Анатолия Собчака. Чиновники воспринимали государственную власть как «систему кормления», собирания дани с бизнеса и простых граждан.

19 июня 1995 года супруга спикера Галина Кравцова приобрела расселенную пятикомнатную квартиру в доме № 42 по Зверинской улице. Обстоятельства этой покупки руководитель Агентства журналистских расследований Андрей Константинов описывал так: «В процессе покупки жилья г-н Кравцов прибег к разным маленьким хитростям, например, одна из комнат пятикомнатной квартиры входила в городской обменный фонд — ее специально вывели из состава фонда 18 апреля 1995 года. Решением всех вопросов занимался глава семейства; его супруга, как позднее установило следствие, “лишь подписывала документы, необходимые для договора купли-продажи”. […] В договоре между г-жой Кравцовой и ремонтно-эксплуатационным предприятием № 1 Петроградского района однозначно указывалось, что “собственники приобретенной квартиры своими средствами оплачивают ее содержание и ремонт, в том числе капитальный”. Однако, как полагают в правоохранительных органах, сразу после подписания всех необходимых бумаг г-н Кравцов “грубо нарушил предусмотренные в них требования”. […] По версии следствия, в середине лета 1995 года бес попутал спикера ЗаКСа обратиться к руководителю Департамента по содержанию жилищного фонда Александру Клименко с предложением за государственный счет отремонтировать квартиру… по Зверинской улице».[171]

И ремонт был сделан на самом высоком европейском уровне. Спикер парламента, как выяснилось впоследствии, лично выбирал материал для ремонта, причем выбор делал в пользу самого современного и дорогого. Хотелось жить со вкусом. По меркам нищих девяностых годов ванна с гидромассажем и галогеновые светильники, купленные для квартиры спикера, могли считаться предметами роскоши, но особенное внимание журналистов впоследствии привлек купленный Кравцовым шведский унитаз Gustaw за 574 648 рублей. Этот унитаз Юрия Анатольевича Кравцова стал настоящим символом «квартирной аферы», в него в буквальном смысле «спускались» государственные деньги.

Скандал вокруг ремонта квартиры Кравцова разгорелся после публикации журналистского расследования в газете «Час Пик». Материалы прессы стали основанием для возбуждения уголовного дела, и 21 апреля 1996 года Кравцову было предъявлено обвинение. Испугавшись уголовного преследования, Кравцов задним числом внес за ремонт двенадцать миллионов рублей. Естественно, спикер какую-либо вину отрицал, заявляя, что уголовное дело — политический заказ, связанный с предстоящими выборами губернатора Санкт-Петербурга.

Начало 1998 года в Санкт-Петербурге ознаменовалось конфронтацией исполнительной и законодательной ветвей власти — принятый Законодательным собранием устав Санкт-Петербурга не удовлетворил губернатора Владимира Яковлева, который в соответствии с уставом сохранял за собой лишь право законодательной инициативы, но терял возможность издавать распоряжения, которые, как и указы президента, восполняли пробелы в действующем законодательстве. Началась жесткая конфронтация между Смольным и Мариинским дворцом. В этом противостоянии спикер ЗАКСа Юрий Кравцов занял жесткую позицию, требуя от губернатора подчиняться принятому парламентом уставу. Журналист Борис Мазо утверждает, что в этот момент Юрию Кравцову в очередной раз напомнили про его «квартирный скандал»: якобы спикеру «откровенно дали понять, что недавно закрытое в суде уголовное дело о трехсотпятидесятимиллионном ремонте его квартиры может быть открыто вновь. Вице-спикер Сергей Миронов открыто заявил, что акция по отставке Кравцова была бы в принципе невозможна без режиссуры Смольного».[172]Борьба за Кравцова продолжалась полтора месяца, в течение которых группа депутатов во главе с С.М. Мироновым срывала заседания, создавая отсутствие кворума. Наконец 1 апреля 1998 года закон «О порядке досрочного прекращения полномочий председателя Законодательного собрания Санкт-Петербурга» был все-таки принят. В соответствии с ним двадцать шесть из пятидесяти депутатов могли тайно проголосовать за смещение председателя Законодательного собрания со своего поста. Вскоре Юрий Кравцов был отправлен в отставку. «Журналисты, — свидетельствует Борис Мазо, — заметили… один любопытный штрих. Почетным гостем “исторического заседания” ЗС, на котором Кравцова отправили в отставку, был Александр Коржаков, объяснивший журналистам свое появление загадочной фразой: «Меня пригласили»».[173]

Утром 20 октября 1999 года на Московском проспекте в результате террористического акта погиб депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга Виктор Новоселов, который после скандальной отставки Юрия Кравцова считался главным претендентом на пост спикера городского парламента. Когда служебный автомобиль «вольво» остановился у светофора на пересечении с улицей Фрунзе, в 9 часов 2 минуты к машине подбежал человек и установил на ее крыше магнитную мину. Однако киллер не успел скрыться — выскочивший из «вольво» телохранитель Новоселова открыл огонь и ранил убегающего мужчину в шею. Истекающий кровью террорист был настигнут уже на противоположной стороне Московского проспекта. Прогремевший взрыв пробил крышу машины, Виктор Новоселов погиб мгновенно, а его водитель был тяжело ранен.

Это было уже не первое покушение на Новоселова. Вскоре после того, как в октябре 1993 года он был назначен начальником Петербургского управления федеральной миграционной службы, в его квартиру позвонили двое неизвестных молодых людей. Когда Новоселов открыл дверь, прогремело три выстрела. Одна из пуль перебила позвоночник, и с тех пор Новоселов был прикован к инвалидному креслу. Тяжкое увечье не помешало ему выиграть выборы в Законодательное собрание, где он стал одним из самых влиятельных депутатов. Его, человека умного и волевого, умеющего стратегически мыслить, настоящего мастера политической интриги, наградили прозвищем «Шелкопряд». Хотя в городе активно обсуждалась версия устранения Новоселова как потенциального спикера, многие не исключали, что он стал жертвой войны преступных кланов. Сам Виктор Новоселов не считал нужным скрывать своих компрометирующих связей с криминальными авторитетами — Владимиром Барсуковым-Кумариным и Константином Яковлевым (Костей Могилой).

Убийство Новоселова породило очередной всплеск «войны компромата». Например, как свидетельствует журналист Борис Мазо, в СМИ всерьез обсуждался вопрос «что мог искать Сергей Миронов в сейфе своего коллеги сразу после взрыва, и делали ничем не обоснованный вывод: “компромат на себя”. Доверчивого читателя просто подталкивали к мысли, что это именно Миронов устранил конкурента буквально в день выборов спикера ЗС».[174]Почти одновременно с убийством Новоселова прокуратура Санкт-Петербурга предъявила Сергею Миронову обвинение по статье 171, часть 1 УК РФ — «превышение власти или служебных полномочий». Обвинение было предъявлено в рамках продолжения расследования дела Кравцова. Следствием было установлено, что Ю. Кравцов три раза, с марта 1996 по апрель 1997 года, выделял издательскому дому «Смена» четыреста миллионов рублей беспроцентного кредита из городского бюджета, причем на одном из документов (о кредите в сто миллионов рублей) стояла подпись С.М. Миронова. Прокурором Санкт-Петербурга Иваном Сыдоруком в Законодательное собрание было направлено представление о передаче уголовного дела в отношении С. Миронова в суд, поскольку, по мнению И. Сыдорука, Миронов «совершил преступление, предусмотренное частью 1 статьи 171 УК РСФСР, то есть, являясь должностным лицом, умышленно превысил свои служебные полномочия, явно выходящие за пределы прав, предоставленных ему законом, и причинил существенный вред государственным интересам».[175]