Вылетаю из его палаты почти на крыльях. Бегу по коридору, волосы назад. Крепко сжимаю сумку в руках, щурюсь от солнечного света, падающего в  широкие больничные окна. Я счастлива! Я просто счасли-и-и-ва!

В глазах туман. Сердце бешено колотится в груди. Я не могу объяснить, что со мной происходит. Это не поддается никаким законам математики. Никакому логическому объяснению. Как не стараюсь, никак не могу взять себя в руки. Тут даже наоборот. Хочется улыбаться, но боюсь окружающее такое  поведение могут расценить, как не совсем адекватное.

Быстро иду, не замечая никого и ничего вокруг. Спотыкаюсь на ровном месте и подворачиваю ногу. Не дает мне упасть мужчина в белом халате. Он подхватывает меня. Смотрю на него, говорю спасибо и вспоминаю, что я его уже где-то видела.

- Если вы так будете бегать по коридорам, то я вынужден поселить вас в одной палате с вашим мужем. И наложить гипс на обе ноги.

- Мужем? Ах, да… Было бы неплохо, - отвечаю и не понимаю, почему он считает что Юдин мой муж. Не спорю, не сопротивляюсь. Вспоминаю, где мы могли встречаться. Точно! Он заходил в палату Глеба.

Доктор со стетоскопом на шее усаживает меня на стул. Интересуется все ли со мной хорошо, киваю ему в ответ.

- Да, все прекрасно, беспокоится не о чем, - натянуто улыбаюсь и чувствую, как потихоньку мою лодыжку отпускает.

Он желает мне на прощанье удачи и скрывается в темном коридоре.

Нет! Так не должно быть. Я же его видеть не могла. Слышать. А сейчас все дороги ведут только к нему одному. В его палату. Да, что там дороги. Даже его лечащий доктор считает, что он мой муж. Даже думать, не хочу, почему он так считает…

Вспоминаю, как целуется Глеб и по моему телу пробегает табун мурашек.

Ох, этот момент лучше не вспоминать. Сразу хочется вернуться к нему и продолжить наш так сказать: разговор. Почему я ответила на его поцелуй?  Кажется, меня занесло. Так далеко занесло, что выбраться из этого лабиринта – просто невозможно. Да и не хочу я! Хочу снова чувствовать привкус его губ.

Сначала я сижу, смотрю, как туда-сюда ходят женщины в белых коротеньких халатиках, как мимо меня в инвалидной коляске проезжает пожилой мужчина, интенсивно прокручивая руками большие колеса.

Почему так случилось? Почему именно так? Хотя теперь, какое это имеет значение. От любви не уйти, не сбежать даже через десять, пятнадцать лет. У любви нет времени. Любовь – это навсегда.

Я не успела доехать домой, как мне позвонил Глеб.

Быстро снимаю трубку. Словно ждала его звонка целую вечность. Он рассказывает, что мои губы нежные, как розовый зефир и что он не смог меня догнать на костылях, как бы не пытался.

Потом болтаем ни о чем. Я пропускаю мимо ушей его колкости в свой адрес. Замечаю, что он пытается сгладить углы и его шутки уже звучат не так, как прежде. Теплее, приятней что ли. А может я так хочу. Чтобы они так звучали.

А потом мы вспоминаем школьные годы. Вспоминаем, как ходили в поход, как купались в речке. Как Юдин пожертвовал своими кедами сорок первого размера, потому что идти босиком по раскаленному асфальту мне было невероятно сложно.  Можно сказать, он тогда меня спас. Еще немного мои пятки точно задымились.

Он рассказывает, как после армии поступил в университет. С одногрупником они ходили в театральный кружок, а потом сами ставили сценки. И однажды такую сценку увидел режиссер одной известной телепередачи. Судьба Юдина была решена. Слава, успех, женщины. Потом родилась Варя и он решил, что больше никогда не женится. Хотя теперь, его жизнь круто изменилась, и он хочет взять свои слова обратно.

- Крассоткина, ты зараза такая, ты что сделала со мной? Заколдовала? – раздается его уверенный голос в трубке телефона.

- Загипнотизировала. Теперь буду делать с тобой все, что захочу.

- Я готов детка! С тобой готов на все!  – восклицает, а затем громко смеется в трубку. – Крассоткина - ты классная. Нет, не руководительница, как женщина.

- Скорей всего, против нее  -сопротивление бесполезно.

Мы еще долго болтаем и время за разговором бежит. А мне еще нужно ехать к Варюше.

Как обычно в четыре часа тридцать минут у нас с Варюшей запланирован урок. Я стараюсь приходить раньше. Тем более Игоревна сегодня собралась готовить баранину, запеченную с картофелем. По ее утверждению, это блюдо просто обожает Глеб Борисович. Я с удовольствием согласилась ей помочь.

А еще перед занятием мы любим с Варей поболтать. Всегда рассказываем друг другу, как прошел день или пьем с Игоревной ароматный чай на кухне и придумываем какие-нибудь интересные истории. К примеру, что было бы с Красной шапочкой, если бы ей не встретился на пути серый волк. 

В общем, я всегда стараюсь приходить раньше. Хотя бы потому что мне самой хочется больше проводить времени с девочкой.

Было открыто. Я по привычке зашла, так как Игоревна перед моим приходом всегда открывает двери.

- Варюша! Я пришла, - кричу. Вешаю пальто. Удивляюсь, почему никого нет. Обычно Варя всегда меня встречает. С новым рисунком или очередной фигуркой из пластилина. Может снова приболела.

Ищу глазами свои пушистые тапочки, но не нахожу. Думаю, что нужно снова вызвать девочке врача и еще сходить к ЛОРу. Думаю, думаю и совершенно не замечаю, как в гостиной появляется женщина.

Я вижу ее впервые. У нее длинные стройные ноги, объёмная грудь третьего, а может четвертого размера. Тонкая талия, выразительные глаза, белоснежная улыбка и густые длинные волосы цвета спелой пшеницы.

Мы стоим в метре друг от друга. Замечаю, что на ней мои тапки. Точнее не мои. Я не знаю чьи они. Я просто взяла их с полки и надела. До этого они просто пылились.

Она удивленно смотрит на меня, слегка приподняв свои дугообразные бровки. 

Я бы могла спокойно подумать, что это какая-то знакомая, внучка Игоревны, кто угодно, но моя интуиция мне подсказывала совершенно другое.

- Я мама Вари. Жена Глеба Юдина.

Растерялась. Заметно нервничаю. Переплетаю пальцы рук, отвожу взгляд в сторону. Слишком неожиданно для меня. Не покидает ощущение, что я встретилась с соперницей лицом к лицу.

Мы стоим в гостиной, где так светло и просторно. Стоим в полной тишине. Лишь слышно, как свой ритм отбивают стрелки часов.

Она стоит в пол оборота в метре от меня, скрестив руки на груди. Старается не замечать мое присутствие. Делает вид, словно меня тут нет, словно я пустое место. Постоянно поправляет свои идеально уложенные волосы.

Время тянется в ожидании, она начинает расхаживать по светлому паркету, как по подиуму.

Исчезла, теперь появилась. Разве так можно? Хочу - прихожу, хочу бросаю ребенка на попечение отца.  Это же не игрушка! Это живой человек. Ребенок. Так и хочется выкрикнуть в ее адрес: «Кукушка». Жаль не позволяет воспитание.