Какое это удовольствие для учителя иметь способного ученика! Конечно, он пытался научить своих сестёр, но Анавель, в первый же день расплакалась и попросила, чтобы её оставили в покое. А Анафель… С ней вообще биться не стоит. Голову мигом оторвёт. Слишком уж дикая у него младшая сестричка.

Хотелось бы ему иметь младшего брата. Научить его всему, что знает сам, скакать на лошадях, ходить по облакам, за девчонками вместе гоняться… Анселю иногда казалось, что у него был брат. Младший брат. Перед глазами отчётливо вспоминались два серебристых глаза, один светлее, другой темнее, то, как он держал маленький комочек, завёрнутый в белое одеяльце в руках. Он даже помнил имя. Его звали… Но нет. Когда принц хотел произнести имя вслух, оно ускользало из его памяти. Тогда он переворачивал весь архив вверх дном, расспрашивал родителей, но те говорили, что у них не было других детей. Если бы были, они точно знали об этом. Принцу оставалось лишь горестно вздыхать, и смириться с тем, что у него нет брата. Наверное, ему вспоминалось, как он держал в руках какого-то чужого ребёнка. Ему так хотелось брата, что он стал воображать, то чего не существует. Это было больно осознавать, но с этим приходилось жить.

                         ***

Тиона гуляла по коридорам. Хотя, если честно, она пыталась найти свою комнату. И Веселию не удалось найти. Уже перевалило за шесть, а Эмиль и Ансель всё бились на мечах. Кажется, им обоим это нравилось. Наконец она завернула в нужный коридор. Заметила свою дверь. Да это была именно она. На ней был узор змеи. Хотела к ней подойти, но в этот момент кто-то схватил её за локоть и прижал к стене.

– Милая моя Тиона. – услышала она над самым ухом голос Угомона.

– Вы?! – злобно прошипела Тиона. – Отпустите меня!

– Нет, – покачал головой сонных дел мастер.

– Как вам только не стыдно! – прокричала девушка, пытаясь высвободиться из хватки мужчины. – Вы старше меня вдвое!

– Нет, не вдвое, – обиделся Угомон. – Мне всего-то 934 года. А Ансель? Он-то нравиться тебе в своём роде? Если бы пригласил он тебя в свою постель, ты бы не возражала милая моя. Хотя ему 523 года.

– Да как вы смеете! Вы мне не нравитесь, понятно? – воскликнула в гневе Тиона.

Она хотела воспользоваться помощью Ази, но никак не могла. Змея бешено ползла по руке, но оставалась просто татушкой. Силы брата самого короля намного превышали её ничтожные, танцовщицы Дежа Вю.

– Ну, девочка моя, – он приблизил лицо к её лицу, она почувствовала на себе горячее дыхание мужчины. – Хватит сопротивлений. Хочешь, станешь моей королевой?

– Нет, – сквозь зубы процедила Тиона и врезала коленом богу колыбельных песен и сонных дел мастеру в одном флаконе, между ног.

Тот согнулся пополам и зашипел. Девушка ринулась в свою комнату и заперла её на все замки и засовы. Для большей надёжности она воспользовалась сонклинанием непробиваемости.

– Хорисси. – прошептала она и лишь после этого облегчённо вздохнула.

Надо же было ей приглянуться самому Угомону! Она-то слышала про его привычки шастать за молоденькими девчонками. Тем более никто ему не отказывал. А она отказала. Теперь этот мужик точно от неё не отстанет. Вот бы поскорее найти Севиль, и убраться из этого мира навсегда! Она больше никогда в жизни, ни за какие деньги не ступит на эту землю снов. Чтоб их всех сонбес… нет черт, чтоб их всех чёрт побрал!

Когда Эмиль обещал ей свободу, у девушки впервые за два года загорелась надежда. Она уже давно потеряла веру в то, что хотя бы когда-то ещё раз увидит свою родную планету, приют, учителей, подруг. Девушке и так пришлось нелегко, когда она впервые попала в этот мир. Прошла через дверь, которая предназначалась не ей. Она была всего лишь наивной тринадцатилетней девчонкой, верившей в сказки и монстров под кроватью. Ночью вышла из комнаты из-за какого-то чарующего звука и увидела дверь, непонятного цвета и размера. Стояла себе на берегу озера, на заднем дворе. Тиона подошла к ней и дверь призывно открылась. Там в проёме клубилось Ничто и Всё. Девочка не знала, как это поняла. Заворожённая этим зрелищем Тина подошла к двери вплотную и её затянуло. Очутилась она в королевстве Светлых Снов. Целую неделю она пряталась ото всех, питаясь ягодами и объедками, найденными в мусорных баках. Иногда её замечали другие дети, бросали на неё камнями, иногда даже поймав, избивали. Это было ужасно. После таких боен, оставались синяки и кровоподтёки. Они болели, не давая заснуть всю ночь. Она спала в большой коробке, но когда начинались дожди, коробка промокала и вместе с коробкой промокала и Тина. А другой одежды у неё не было и приходилось оставаться в намокшей. И каждую ночь напролёт она плакала. Ей было страшно в этом чужом мире.

В один день, когда девочка рылась в одном из мусорных баков, она нашла мёртвую змею. Змея была голубая, с блестящими чешуйками. Тиона взяла ящера в руки. Ей было жалко змейку. Тогда-то и заметил её мужчина с бакенбардами, владелец Дежа Вю. Он узнал в ней человека. И он помог ей стать сновидцей, а змею оживить. Тем самым, в ней ожила частичка Мистериума, и так она сама стала частью этого мира. Мужчина с бакенбардами обещал никому не рассказывать её происхождение, но ей пришлось работать в Дежа Вю. Он предупредил её, что из Мистериума ещё никто не смог уйти и то, что она застряла тут навечно. Того мужчину наверное предупредили, где находиться его танцовщица. Она надеялась на это.

Лёжа на кровати Тиона вспоминала свою прошлую жизнь. Отец был пьяницей и очень сильно избивал мать. Однажды он так сильно ударил её по голове, на глазах у маленькой девочки, что мать упала и больше не вставала. Отца посадили, а маленькую Тиону отдали в приют. До тринадцати лет она не помнила всех этих подробностей, но попав в Мистериум и став сновидцей, она начала вспоминать, все давно забытые детские воспоминания, даже в годовалом возрасте.

Вот такая вот жизнь была у Тионы Рейбер. Не лучше и не хуже, чем у всех остальных детей приюта «Тихий лес». Кажется, в этом приюте росли лишь те дети, у которых есть своя душераздирающая история жизни.

Глава 9. Лабиринт воспоминаний

Севиль.

Завтра им действительно предстоял долгий путь. Им предстояло преодолеть путь от моря мёртвых снов до… Дион ещё не знал до чего, но топтаться на одном