– Я даже похудела на пять килограммов, – через три недели жизни в таком ритме заметила Лиза.

– А я вообще забываю, что нужно поесть.

Несмотря на все трудности, я была счастлива. Как же мне нравится этот прекрасный мир манекенов и швейных машин! Это удивительно, но чем больше я уставала от работы, тем больше набиралась от нее сил. А все потому, что работа – любимая.

Но экзамены прошли, день выпускного стал приближаться, и сумасшедший темп стал замедляться. Сначала мы закончили шить платье Кати, потом костюм парня, затем платье другой девушки, третьей… и жизнь вошла в прежнюю колею.

Когда я немного опомнилась, то неожиданно поняла, что работаю в мастерской уже месяц!

– Лиза, а где ваша напарница? – спросила я. – У нее до сих пор дома проблемы?

– Не выйдет она, – вздохнула швея. – Обманула она меня. Ее просто-напросто переманили в другое ателье.

– Как – переманили? – удивилась я.

– В конце мая я зашла по делам в одну мастерскую и вдруг увидела ее… Напарницу… Она работала за машинкой. Неприятная была сцена…

– Я представляю…

– Ты знаешь, мне так хорошо с тобой работать. Может, останешься здесь? – с надеждой спросила Лиза.

Я подумала, что ослышалась.

– Что?..

– Ты останешься здесь навсегда?

Я молчала и не знала, что сказать. У меня просто дар речи пропал.

– Или тебе уже предложили другое место? – насторожилась Лиза.

– Какое другое место, Лиза?.. Да я даже мечтать не смела о вашей мастерской!

– Этот ответ можно расценивать как «я остаюсь»?

Я ничего не ответила. По моей сияющей физиономии и так все было ясно.

Двадцать третьего июня пришла клиентка Наташа за последним платьем.

– Как красиво! – восхитилась она, стоя перед зеркалом. – Еще бы парикмахера найти!.. Но все салоны заняты, большой наплыв клиентов из-за выпускных. Придется самой что-то придумывать…

– Одна моя знакомая делает хорошие прически…

– Правда? А у нее не занято? С ней можно договориться?

– Запиши-ка ее номер. – И я продиктовала Викин телефон.

– Спасибо! Я обязательно ей позвоню! – радостно сказала девчонка и, собрав свое платье, умчалась домой.

Мои губы сами растянулись в улыбку. Я вздохнула полной грудью, и возникло ощущение, будто вдыхаю не воздух, а густую смесь радости и света. Как же мне хочется, чтобы у Вики все было хорошо! Чтобы она тоже занималась своим любимым делом!

Через два часа я усердно прострачивала брюки какого-то мужчины и внезапно увидела в дверном проеме Вику.

Она молча на меня смотрела.

Затем оглядела мастерскую. Но если в предыдущий приход она смотрела на все с завистью и злостью, то сейчас ее взгляд был спокойным.

– Видно, что ты на своем месте… – задумчиво сказала она и несмело улыбнулась: – Представляешь, мне позвонила Наташа, а потом еще две девчонки, ее подруги. Мы встретились, я показала им фотоальбом с прическами, которые раньше делала, и ты знаешь, что произошло… Когда я говорила с ними про прически, когда советовала, какие модели им подойдут, то вдруг поймала себя на том, что меня охватило какое-то приятное чувство… Как будто я вернулась домой… Такого чувства у меня не было последние два года, когда я занималась дизайном. Но теперь… Теперь оно снова появилось. Спасибо тебе, Шура… Спасибо… Я столько всяких гадостей тебе сделала, а ты заботишься обо мне… Прости меня, Шур… И за то, что идеи украла, прости, и за то, что над одеждой твоей посмеялась… И у Саши я тоже попрошу прощения, что встречалась с ним только ради того, чтоб тебе досадить… Как же мне стыдно, если б ты только знала…

– Вика… – начала я, но она меня прервала:

– Дай скажу, подожди. Вчера наши мамы встретились в банке, твоя мама кредит за что-то платила. Они вместе шли домой, разговорились… И твоя мама рассказала… Оказывается, у вас долг… А я смеялась над тобой… Какая ж я гадкая… Какая ужасная…

Королева поникла, и из ее глаз потекли слезы.

– Вика! – бросилась я к ней. – Вика, хватит! Все хорошо!

– Да что хорошего?.. – всхлипывала она. – Что хорошего?

– Хорошо то, что все недоразумения решились, – ответила я, и чтобы как-то сменить тему, которая была неприятна нам обеим, взяла фотографии девушек в моих платьях и парня в костюме. – Это одежда по моим эскизам. Первая коллекция… Хочешь посмотреть?

– Очень хочу! Покажи! – Ее глаза загорелись. Но не завистью, как это было раньше, а искренним интересом.

Вечером, после Викиного ухода, Лиза закрыла мастерскую и устало улыбнулась:

– Ну что, коллега, поздравляю с успешным пошивом первой коллекции! – Она открыла шкафчик, взяла деньги и протянула мне. – Возьми, это твое.

– Спасибо. Надо же… Я начала рисовать эскизы просто потому, что мне это нравится, но никогда не думала, что хобби может стать профессией!

– Вот поэтому и нужно заниматься тем делом, которое тебе нравится. Важно, чтобы человеком руководил именно интерес, любовь к своей работе, а не желание прославиться и утереть кому-то нос. И только так все будет получаться.

Вскоре я шла домой с деньгами в кармане.

«Родителям отдам, в следующем месяце кредит оплатим», – подумала я.

И неожиданно меня поразила мысль: я почти месяц не думала о Зарецком! Меня так захватили рабочие дела, что я совершенно о нем не вспоминала! И вспомнила только сейчас, когда подумала о кредите!

Вот и хорошо, вот и прекрасно, что Зарецкий стал мне безразличен.

И я успокоилась.

Может, это покажется странным, но на выпускной я надела… «молочное» платье, в котором ходила к Зарецкому на день рождения. Надела его, потому что из-за работы над чужими заказами просто не осталось времени сшить платье себе!

У меня внутри все ликовало, не верилось, что мы окончили школу!

«Интересно, как там Зарецкий? – неожиданно для самой себя подумала я. – Он говорил, что хочет поступить в институт физкультуры на кафедру теории и механики футбола. Помню, говорил, что у него есть выбор – остаться в этом городе поближе к родным или уехать учиться в другой, где находится этот институт».

И вдруг меня как ледяной водой окатили.

Это что же получается – если он отсюда уедет, то мы с ним больше не увидимся?

Но как же так?

Мне стало страшно.

Скорее всего, так и будет. Если раньше Зарецкий мог остаться в этом городе, потому что здесь живу я, то теперь ничего не удерживает его от того, чтобы собрать вещи и уехать.

«А какая тебе разница, где он сейчас и куда поедет?» – одернула я себя.