Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Значит, он не ошибся, правильно понял послание мертвого ученого, пришел именно туда, куда тот его направлял…
И что теперь?
Вот он стоит перед этим самым рыцарем – но он не стал ни на йоту ближе к решению загадки Тизенгаузена!
Разговор в соседнем зале прекратился, и послышались приближающиеся шаркающие шаги. У Старыгина оставалось совсем мало времени…
Старыгин еще раз оглядел рыцаря.
Тот грозно нависал над ним, скрывая до времени какую-то тайну. Да что там – рыцарь сам был воплощенной тайной, загадкой, за разгадкой которой пришел сюда Дмитрий Алексеевич. Эту загадку хранило опущенное забрало его шлема.
Если Тизенгаузен действительно направил его сюда, в Рыцарский зал, – значит, здесь скрыто что-то важное. Что-то настолько важное, что старый ученый потратил на это последние силы, последние минуты своей ускользающей жизни. Что-то спрятано в доспехах грозного рыцаря? Но вряд ли Карл Антонович успел в последний день своей жизни наведаться в этот зал, да еще и тщательно спрятать какой-то предмет в доспехах рыцаря. У него просто не было для этого времени. Но тогда что же он имел в виду, направляя сюда Старыгина?
И тут Дмитрий Алексеевич ясно понял: Тизенгаузен не был в этом зале и ничего не прятал в рыцарских доспехах. Сами доспехи, вернее – какая-то их деталь, являются посланием. Посланием, которое должен понять Старыгин.
Но какая деталь? На что он должен обратить внимание?
И вообще – для чего было через ночной музей идти сюда, в этот зал, если те же самые доспехи изображены на картине Гольбейна? То, что можно найти здесь – можно было найти и в кабинете Тизенгаузена, не выходя оттуда…
Или нельзя?
Чем рыцарские доспехи на портрете отличаются от этих, настоящих?
Та же вороненая сталь, тот же растительный узор, напоминающий густо переплетенные ветки колючего кустарника…
Ну да, как же он сразу не понял!
Рыцарь на картине склонен перед королем, а перед королем нельзя оставаться в шлеме и с оружием. И действительно – на картине голова его непокрыта, щит и меч отсутствуют. Значит, нужно обратить внимание на те детали доспехов, которых там нет.
Дмитрий Алексеевич привстал на цыпочки, запрокинул голову, вглядываясь в шлем рыцаря.
Выпуклое полукруглое забрало, круглое навершие шлема, пышный плюмаж из страусовых перьев, над забралом – плоский щиток с изображением герба.
Вот оно! Герб! Фамильный герб рыцаря! Он отсутствует на картине Гольбейна, поэтому трудно установить, к какому роду принадлежит коленопреклоненный рыцарь. И в каталогах живописи Гольбейна он значится как «неизвестный»…
В зале было полутемно, и герб находился слишком высоко, так что Старыгин не мог его как следует рассмотреть, а шаги охранника уже приближались. Тогда он вытянул вверх руку с мобильным телефоном и сфотографировал герб на камеру.
– Вы, это, еще тут? – недовольно проговорил охранник Вахромеев, входя в зал и окидывая Дмитрия Алексеевича подозрительным взглядом. – Покиньте, это, сей же час охраняемую территорию, или будем акт составлять! Если вы по работе – так надо в рабочее время, а если просто так, то нечего!
– Все, я уже ухожу! – Дмитрий Алексеевич спрятал мобильный телефон и зашагал прочь из Рыцарского зала, провожаемый взглядом бдительного Вахромеева.
Добравшись до дома, Старыгин подключил мобильный телефон к компьютеру и скачал с него изображение рыцарского герба.
Это был традиционный сужающийся книзу щит, разделенный на четыре разноцветных поля. Поля были разного цвета: верхние – красное и голубое, нижние – белое и зеленое. Сверху щит венчала странная корона: вместо обычных зубцов по обручу короны причудливо вились листья какого-то кустарника.
Изображения на полях герба были мелковаты, и Старыгин увеличил их.
И тут же почувствовал волнение.
На нижнем зеленом поле красовался гибкий зверек – горностай или ящерка. На соседнем с ним белом поле зеленели листья незнакомого растения. На красном поле в верхней части герба была изображена вода, льющаяся из кувшина. И на последнем, голубом поле Старыгин увидел руку в железной рыцарской перчатке. А на железных пальцах – три кольца.
Изображение этих колец было слишком мелким и неразборчивым, Дмитрий Алексеевич не мог их толком рассмотреть, но ему невольно вспомнилась картина «Гадание» и рука кавалера, на которой тоже были три кольца…
Старыгин не мог ждать до утра. Он выдвинул ящик стола, в котором лежали фотографии «Гадания», которые он сделал перед началом реставрации, чтобы позднее сравнить картину на разных этапах процесса.
Он выбрал снимок фрагмента, где просматривалась рука с тремя кольцами.
Да, это было удивительно похоже на руку, изображенную на гербе!
Но тут Старыгин обратил внимание еще на одну деталь – на замшевый кошель, прикрепленный к поясу кавалера.
Картина в этом месте была сильно повреждена, и разглядеть рисунок на кошеле не представлялось возможным, однако Старыгин увидел, что кошель разделен на четыре разноцветных поля – красное, голубое, белое и зеленое.
Такие же цвета, как на рыцарском гербе!
Он почти не сомневался, что и рисунок на кошеле был таким же, как на гербе, – вода, зверек, ветка с листьями и рука в перстнях…
Да, теперь он действительно получил послание, которое в последние минуты своей жизни отправил ему Тизенгаузен. Он хотел передать Старыгину, что узнал историю кольца, но ему помешали закончить расследование. И теперь Дмитрий должен заниматься этим сам.
Но что ему делать с этим посланием? Идти к майору Ленской и сказать ей, что, по его мнению, Тизенгаузена убили из-за кольца? Неизвестно, поверит ли она ему, но неприятностей он огребет множество. Ленская разозлится, что он не сказал этого раньше, а что он мог сказать? Доказательств-то у него никаких, кроме того, что пропал перстень. И ведь все равно начнется разбирательство, поскольку перстень-то – экспонат. И о том, что он, Старыгин, отдал его Тизенгаузену, известно только с его собственных слов. А это – не доказательство.
Что же теперь делать? Как вернуть перстень, который он отдал Карлу Антоновичу, и как найти того, кто убил старого ученого?
Ангелина Степановна Осокина очень любила розовый цвет. Собственно, в этом не было ничего необычного – розовый цвет сейчас очень модный, гламурный. Нет ничего плохого в том, что у маленькой девочки розовый бантик в волосах, а в руках – розовый мишка. Женщины носят розовые платья, розовые туфли и розовые сумки, красят стены в собственных спальнях в розовый цвет и вешают розовые занавески.
Ангелина Степановна подходила к проблеме глобально, она любила розовый цвет пламенно и страстно, любила все его оттенки, от нежно-поросячьего до почти малинового, и больше просто не признавала никаких цветов.
Всю одежду Ангелина Степановна покупала только розового цвета, от нежно-розовой газовой косыночки, которую она повязывала на голову, чтобы прикрыть бигуди, до розовых домашних тапок с грустными собачьими мордами.