Избранные места из курса лекций «Почему вы дружите с волшебниками», прочитанного (не до конца) Эбенезумом, величайшим волшебником Западных Королевств

В кустах что-то хрустело и стучало. Мелькнули в листве очертания Дубины Головолома. Секундой позже появился и сам Хендрик.

— Проклятие! — сказал он. — Еле продрался. За ним показался и правдивый демон Снаркс.

— Не понимаю, на что тебе сдалась эта дубинка! — ворчал он. — Ты бы и без нее обошелся. Никакой кустарник не выдержит такого напора и такой массы.

— Проклятие, — вяло ответил Хендрик.

— Что ж, рад вас видеть, — сказал я. — Вы тоже хотите с нами?

— По крайней мере, это лучше, чем коротать время в обществе чихающих волшебников, — отозвался Снаркс.

— К тому же к этим походам привыкаешь. Мы с Хендриком оба почувствовали, что данная лекция, к сожалению, так и не была дочитана до конца, так как часть аудитории превратилась в свиней. Пора пойти и спасти кого-нибудь. Все приятнее, чем сидеть в Вуште и в носу ковырять! Тем более там развелось столько надоедливой мелюзги… — Демон осекся. — А что это такое у тебя на плече?

— Домовая Сила! — с важностью изрек Башмачник.

Снаркс побледнел, то есть из зеленого стал салатным.

— А в кустах, пожалуй, было не так уж и плохо! — печально сказал он.

Башмачник спрыгнул с моего плеча и проворно перебежал к Снарксу.

— Мне тоже в последнее время было не по себе, — доверительно сообщил он демону. — Но теперь, когда ты здесь, все будет замечательно! Ах, как мне весело! Праздник! Именины Домового!

— Этого-то я и боялся! — простонал Снаркс.

Впервые я от всей души посочувствовал демону. Как ни приятно было снова видеть Башмачника в хорошем настроении, я прекрасно сознавал, что праздник, как его понимал Домовой, и мне будет выдержать непросто.

— Проклятие! — Хендрик поднял свой страшный Головолом. Он увидел Гакса. Гакс тоже увидел Хендрика и Снаркса, ткнул Бракса в бок острым когтем и выпалил:

— Давай!

— Позвольте! — сказал я и отобрал у Бракса барабан. — Вы разве не помните, что я сказал о пении и декламации?

Бракс растерялся. Гакс обжег меня ненавидящим взглядом и что-то зашептал на ухо своему приспешнику. Тот, выслушав и торжественно откашлявшись, сказал:

— Правитель просил передать вам следующее. — Он улыбнулся жутковатой улыбкой. — В общем, Гакс Унфуфаду, благородный демон… э-э… выражает свою радость по поводу прибытия новых союзников, э-э… приветствует их и… как там дальше-то… в общем, настроен вполне дружелюбно.

Хьюберт фыркнул:

— А это что, разве не декламация? Я…

— Да уж, — перебил я. — Надоели мне эти ваши препирательства. Они отравляют нам жизнь. В конце концов, может быть, я был слишком строг и скромную декламацию все-таки следует разрешить, в разумных пределах, конечно.

— Правильно! — бухнул Гакс, а его помощник тут же снова завладел барабаном и принялся бить в него как сумасшедший.

Хьюберт выдохнул пламя. Бракс перестал барабанить и с опаской поглядел на ящера. Дракон был непреклонен.

— Нет уж, — сказал он. — Если они станут декламировать, то мы будем петь и танцевать!

— Что ты хотел бы исполнить? — спросила Эли своего партнера.

Хьюберт на секунду задумался, а потом предложил:

— Как насчет номера двести шестнадцать?

— Полька «Избиение демонов»? А я-то думала, что в этом походе мы — друзья!

— Дружить с драконом-артистом — все равно что доверять демону-политику, — язвительно заметил Снаркс.

Я рассказал Снарксу и Хендрику, как случилось, что Гакс идет с нами, упомянув также о небольших разногласиях между Гаксом и Хьюбертом. Тут я снова вспомнил о Смерти. Еще в Вуште она натравливала моих друзей друг на друга, стремясь сделать так, чтобы я остался один. В воздухе снова запахло разладом. Может быть, Смерть возобновила свои усилия, чтобы сорвать поход и не дать нам выполнить нашу миссию? Ни на секунду нельзя забывать о Смерти! Встреча с ней пострашнее стычки с десятком демонов. Неужели мне еще доведется увидеться с ней с глазу на глаз?

— Погоди-ка! — насторожился Снаркс. — Выходит, Гакс примкнул к тебе, решив, что ты — Вечный Ученик?

— Проклятие, — добавил Хендрик.

— Это пугает, — покачал головой Снаркс. — Подумать только: Вечный Ученик! Значит, эти прыщи останутся у тебя навсегда?

— Да уж… — Вопрос привел меня в некоторое замешательство. — Думаю, нет. — Теперь я главный и должен вести себя соответственно. Как поступил бы на моем месте Эбенезум? Я задумчиво погладил подбородок. — Да уж, — повторил я. — Нам нужно выработать тактику. Мы с Домовым недавно вступили в контакт с Эбенезумом…

— А все Домовая Сила! — похвалился Башмачник, который уже слез с моего плеча и теперь путался у нас под ногами. Коротышка вновь обрел прежнюю веселость и подвижность. Кажется, мои утешения и удачный сеанс связи с Эбенезумом подействовали. Но, пока не появился Снаркс, я все еще опасался, что Башмачник в любой момент может опять погрузиться в пучину отчаяния. Теперь он совершенно оправился.

Снаркс вздрогнул, увидев, что Домовой направляется к нему. Впрочем, я тут же забыл о них и продолжал:

— Так вот, волшебник сказал мне, что многие наши союзники своим ходом движутся из Вушты, чтобы присоединиться к нам. — Я кивнул на единорога, стоявшего чуть в стороне от остальных, а потом — на Эли, Хьюберта и Домового. — Правда, к нам примкнули еще и двое выходцев из Голоадии. Но тут уж ничего не поделаешь. Один бьет в барабан как ненормальный, другой так и сыплет белыми стихами. Разговаривать с ними бесполезно. Барышня и Дракон тоже безнадежны…

— Театральная братия! — сразу понял меня Снаркс.

— Проклятие, — согласился Хендрик.

— Но теперь, когда со мной те, с кем вместе мы спасали Вушту, я чувствую, что пришло время выработать тактику или даже, вернее, стратегию. Ведь мы уже совсем рядом с Восточными Королевствами. — Я указал на предупреждающую табличку.

— Проклятие! — озадаченно произнес Хендрик, ознакомившись с надписью.

— Но надо идти. Уже темнеет. Мы должны подойти к нашей цели как можно ближе. — Я помахал остальным, и они двинулись за нами. Теперь нас было уже достаточно для того, чтобы построиться. Так, гуськом, мы и покинули поляну. Только Снаркс и Хендрик шли рядом со мной. Да, я признан главным. Но почему же меня это не радует? Да потому, что меня ничто не обрадует, пока я не узнаю местонахождения еще одного путешественника, вернее, путешественницы — той, что мне дороже всех остальных вместе взятых. Но разве позволительно мешать эмоции с делом, особенно теперь, когда я отвечаю за своих подчиненных? И все-таки как бы узнать, где она! Спрошу-ка у них, решил я, но как бы между прочим, невзначай.