«Козлёнок в молоке»

* * *

По каждому поводу иметь своё мнение так же невозможно, как отращивать новый член для каждой понравившейся женщины. Куда надёжней пользоваться мнениями умных людей.

«Гипсовый трубач»

* * *

Забирать из редакции рукопись через полтора года — такая же нелепость, как потребовать в больнице вернуть отрезанный аппендикс.

«Гипсовый трубач»

* * *

В литературном деле жизненные впечатления, как венерические инфекции, имеют скрытый, латентный период и лишь спустя некоторое время остро проявляют себя, заражая восторгом вдохновения весь творческий организм.

«Гипсовый трубач»

* * *

С повестью — как с женщиной: если ты, обнимая её, думаешь о другой, разрыв — просто вопрос свободного времени.

«Козлёнок в молоке»

* * *

Сюжет невозможно вот так взять и придумать, его надо подхватить среди людей, как вирус, потомить в сердце и лишь после заболеть им так, чтобы бросало в жар и холод замыслов, чтобы бил озноб вдохновенья, чтобы повсюду преследовали длинные тени художественного бреда…

«Гипсовый трубач»

* * *

Писатель в газете — явление традиционное для русской литературы. Вспомним Достоевского, Меньшикова, Булгакова… Эта работа учит самому главному — соединять сиюминутную отзывчивость с верностью себе, своим духовным принципам. А это непросто…

«Порнократия. Невольный дневник. 1997–2000 гг.»

* * *

Публицистика необходима писателю ещё по одной причине. Статьи, точно предохранительные клапаны, позволяют литератору выпустить излишний социальный гнев, ярость оскорбленной нравственности, мимолетную обиду на подлости эпохи. Это необходимо, ибо настоящий художник не должен валить в свое произведение шелуху сиюминутности, но отбирать осмысленные зерна бытия. Он обязан попытаться понять всех. Ведь у самого последнего негодяя есть своя правота перед Богом, а у самого морального человека — свои помрачения сердца…

«Россия в откате. Невольный дневник. 2008 г.»

* * *

Когда я начинал работать в журналистике, один старый газетный волк, видя, как мне хочется всюду успеть, дал совет: «Не дёргайся. По телефону можно сделать всё, кроме детей».

«Работа над ошибками»

* * *

Газета — болтовня истории.

Из записных книжек

* * *

Журналист ведь вроде смоляного чучелка — потом не отлепишься…

«Небо падших»

* * *

Это в торговом бизнесе всегда прав покупающий. В журналистском бизнесе всегда прав продающийся.

«Порнократия. Словоблуждание. 1996 г.»

* * *

Литературный коммивояжёр.

Из записных книжек

* * *

Увы, нынешние журналисты и литераторы иной раз страдают своеобразной комфортной амнезией: не помнят то, что писали или говорили совсем недавно. И такая забывчивость стала сегодня чуть ли не признаком профессионализма. Очень, кстати, удобно: если забыл сказанное, то вроде уже и за свои слова можно не отвечать. Мели, Емеля, твоя неделя…

«Россия в откате. Три века и пять лет. 2006 г.»

* * *

Чубайсу писать книгу о приватизации в России — это примерно то же самое, что народному академику Лысенко писать книгу «Почему я так и не вывел ветвистую пшеницу».

«Порнократия. Невольный дневник. 1997–2000 гг.»

* * *

Ну действительно, станет нормальный журналист хвалить или разоблачать задаром? Ясно: не станет. У него других дел полно.

«Грибной царь»

* * *

— Напишу я лучше Пушкина? Нет. Лучше Достоевского, Фёдора Михайловича? Лучше Есенина? Нет, нет, нет! Тогда зачем бумагу марать и людям голову морочить?! Если ради заработка — я ещё понимаю! Граф Алексей Николаевич Толстой говаривал, садясь за пишущую машинку: «Напечатаю-ка я сегодня рубликов полтораста, и будет!»

«Пророк»

* * *

— Допустим, ты не читал Шекспира, а это, в сущности, равносильно тому, как если б он ничего не написал. Но ведь Шекспир все равно гений!

«Козлёнок в молоке»

* * *

Писатель, которого невозможно прочесть, в сущности, мало чем отличается от писателя, которого нельзя прочесть вследствие ненаписанности текста.

«Как я варил Козлёнка в молоке»

* * *

Воспоминания — это разновидность некрофилии.

«Козлёнок в молоке»

* * *

Лимонов пишет не прозу, а мемуары быстрого реагирования.

Из записных книжек

* * *

Политический деятель, строчащий книги, напоминает сомнительного мужчину, который, отобладав женщиной, тут же, не вылезая из-под одеяла, начинает ей же рассказывать обо всём, с ними только что приключившемся…

«Демгородок»

* * *

За деньги пишут не только повести, но и протоколы. И не только у нас, но и в Америке.

«Небо падших»

* * *

О время, о нравы… Дожили. Раньше книги занимали место в сердцах современников, а теперь — в рейтинге продаж.

«Левая грудь Афродиты»

* * *

Женский роман — бизнес серьёзный, и баб к нему подпускать нельзя.

«Гипсовый трубач»

* * *

В книжном бизнесе, как и в сексе, только новизна способна заменить качество.

«Россия в откате. Писатели и пипы. 2005 г.»

* * *

Традиция серьёзного чтения — это национальное достояние, вырабатываемое веками, но теряется оно очень быстро. От чтения, которое учит думать, мы стремительно скатываемся к чтению, которое отучивает думать.

«Порнократия. Гайка — оружие демократа. 1995 г.»

* * *

Кино — искусство стайное.

«Гипсовый трубач»

* * *

У меня вообще сложилось впечатление, что стремление всякий раз подкрепить свой поступок цитатой — удобная форма освободиться от личной ответственности. Что-то вроде коллективной безответственности.

«Порнократия. Томление духа. 1988 г.»

* * *

Писатель должен страдать нравственною зависимостью.

Из записных книжек

* * *

Каждый писатель имеет возможность остаться или в истории литературной борьбы, или в истории литературы, или в литературе. В первом случае о нём вспоминают, во втором — его знают, в третьем — читают. Последнее — самое трудное, почти невозможное, испепеляюще непредсказуемое. Но только ради этого стоит садиться за письменный стол и пытаться. В одиночестве…