Она посмотрела на заклинателей, улыбнулась, отвела со лба черную прядку.

Рэй догадался, что это какой-то дух. И, судя по ощущениям, дружественно настроенный к людям. Он вновь перевел взгляд на ее руки и узнал в растении, украшающем их, крапиву.

— Добрый вечер, руи, — со всей возможной почтительностью произнес Сагюнаро. — Мы не помешали тебе?

Она не обратила внимания на вежливого молодого человека, вновь переводя взгляд на тени, а Рэй понял, что это она — местный дух-защитник, надежная преграда для темных сущностей. Заклинатель огляделся и увидел наконец дерево, растущее у самого забора, раскидистую серебристую акацию — дом руи, а вокруг нее — заросли густой крапивы. Растения, которые не переносили соседство одного с другим, но, посаженные вместе, усиливали магические свойства друг друга.

— Ты защищаешь дом от теней? — спросил заклинатель.

— Меня призвали сюда давно, — ответила она, рассеянно обрывая с гирлянды листья крапивы и бросая их в воду бассейна, но те отрастали заново. — И я живу здесь уже очень долго. А вы — заклинатели?

Девушка вновь посмотрела на Рэя, и тот увидел в ее бледно-зеленых глазах тень какого-то смутного желания.

— Да, заклинатели, — подтвердил он.

— Освободите меня, — попросила руи, дергая плеть крапивы на своем запястье, — и тогда я смогу уйти отсюда.

— Если ты уйдешь — тени проникнут в дом, а затем и в деревню. Все люди, живущие здесь, погибнут, — сурово ответил Гризли, глядя на нее строгим взглядом из-под грозно сведенных бровей, надеясь пристыдить древесного духа.

Девушка равнодушно пожала плечами и начала растворяться в воздухе, превращаясь в полосу тумана.

— Погоди! — крикнул ей вслед увалень. — Ты не видела, кто вскипятил воду в бассейне?

Но руи уже исчезла, и лишь по зарослям крапивы у ствола акации пробежал легкий ветерок, колыхнув их стебли.

— Никогда не любил духов, связанных с деревьями, — сказал Сагюнаро, запрокидывая голову и глядя на небо. — Они сами как растения.

— Ну и ладно, мы хотя бы знаем, что в дом никто не проберется, — откликнулся Гризли.

— Хотелось бы верить, — отозвался тот, мельком взглянув на него.

— Странно, — произнес Рэй, глядя на акацию, белеющую в темноте, — обычно руи не показываются людям. Насколько я помню, они не могут выходить из своего дерева.

— Иногда могут, — откликнулся Сагюнаро, наклонился, выловил из бассейна несколько листьев крапивы, отряхнул и сунул в карман, — если чувствуют рядом магию. Такую, как у нас, например.

— Да какая разница, — пожал плечами Гризли, настороженно косясь на тени, блуждающие за забором. — Главное, что она не может сама уйти отсюда. Ладно, идемте обратно. Надо все-таки поспать сегодня ночью.

Заклинатели вернулись в канрин и разошлись по своим комнатам, и каждый размышлял об одном и том же — тенях, призраках и духах.

Рэй снова улегся на матрас, напряженно прислушиваясь. Дом наполнился голосами — несколько припозднившихся путников попросились на ночлег, и хозяин бодро рассказывал им о целительных свойствах источника, разводя по комнатам и предлагая поздний ужин. Слышался приглушенный женский смех, чье-то недовольное бухтение за стеной, отзвук не громкого спора.

А когда все наконец утихло, Рэй ощутил, что больше не один в комнате.

В углу сидела скорчившаяся белая фигура, издающая сильный свежий запах крапивы и цветов акации.

— Заклинатель, — произнес тихий, шепчущий голос руи, — освободи меня.

— Я не могу, — также шепотом отозвался Рэй, садясь на полу. — Поверь, действительно не могу.

— Эта крапива так жжется! — Она схватилась за зеленые плети, обвивающие ее руки, и застонала жалобно. — Тебя зовут люди, которые страдают, и ты помогаешь им. Я не человек, но мне тоже больно. Спаси меня!

— Я не могу, прости, — сказал заклинатель, желая, чтобы этот тягостный разговор как можно быстрее закончился.

Ему приходилось защищать людей от духов, но еще никогда ни один дух не просил его о помощи. И видеть, что дружественное создание страдает по вине заклинателя, было тяжело, однако он ничего не мог сделать.

Руи подползла ближе к нему, блестя в полумраке огромными светло-зелеными глазами, и прошептала:

— Если отпустишь меня, я тебе заплачу.

— Заплатишь?

— У меня нет того, что вы называете деньгами, но я могу дать тебе свою защиту, свою магию. У тебя есть оружие, — она перевела взгляд на наконечник копья, лежащий поверх одежды Рэя, — если ты сделаешь для него древко из моего дерева, я могу всегда быть с тобой. И ничего не потребую взамен. Меня любят другие духи, я могла бы узнавать их секреты для тебя…

Ее страстная мольба прервалась, существо придвинулось еще ближе, напряженно, внимательно, жалобно глядя на человека.

То, что предлагал этот дух, действительно было щедрым даром. Рэй слышал истории о том, что иногда потусторонние сущности добровольно сотрудничали с заклинателями долгие годы взамен на какие-нибудь услуги. И эта помощь очень отличалась от договора, который сам молодой маг не так давно заключал с безликим. Но сейчас он не мог согласиться, иначе канрин и деревня остались бы без защиты.

Был, конечно, еще один вариант для освобождения духа акации — спуститься в пещеры и попытаться изгнать все тени. Тогда необходимость в защите руи пропадет. Но в чем Рэй был уверен точно — с такой работой он не справится.

— Прости, — сказал он девушке с сожалением, но твердо, — мне очень жаль, но я не могу тебе помочь.

Она ничего не ответила. Белая фигура беззвучно растворилась в воздухе, оставив после себя запах свежей зелени, но взгляд, который она бросила на прощанье в сторону заклинателя, был совсем недобрым.

Рэй попытался подавить неприятное чувство, вызванное этой беседой. Неизвестный маг обезопасил это место. Люди не пострадают, а дух, призванный оберегать их, мучается. Ни о чем подобном заклинателю никогда не говорили. Все было просто — вызываешь потустороннюю сущность, она исполняет твое задание. О том, что подобная помощь может причинять ей боль, он не знал.

Рэй повернулся на бок, глядя в окно, за которым уже ничего не было видно. Его учили, что помощь людям — это самое главное, основная цель, а какими средствами она достигается, не имело значения. Но сегодня, думая об этом, он чувствовал, что его совесть все равно неспокойна…

Тяжелые мысли продолжали преследовать его и во сне. Заклинатель ворочался с боку на бок, то проваливаясь в глухое забытье, то выныривая из него. Ему казалось, что прошла уже почти вся ночь, но половинка луны, заглядывающая в комнату, висела на том же самом месте. Потом боль от ожогов неожиданно отступила, и он провалился в глубокий сон.

Ему виделись какие-то смутные силуэты, черные тоннели и едва видимые тропы под ногами, слышались громкие голоса.