По случаю отпуска пребывая в благодушном настроении, Игорь предельно вежливо перешагнул через его мешающиеся ножонки, и мимоходом возразил:

— Никого я не улещал! У нас же еще охраняют моральные ценности, стоят на страже целостности семьи! Мне даже деньги выдали за счет чужих командировочных, хотя это и не положено.

Взглянул на унылого начальника, изнемогающего от бремени противоречивых порывов: — и руководству угодить хочется, посадив в кабинет хоть весь экономический отдел, и в то же время собственный коллектив в целости сохранить, — и попросил:

— Можно я за пивком слетаю? В честь отпуска?

Тот скрепя сердце согласился, не найдя повода для нарушения издавна сложившейся традиции:

— Ладно, но только пиво!

Игорь дисциплинированно принес только пиво, но зато в количестве шестнадцати литров с гаком, к тому же с предельным числом оборотов. На закусь набрал гору чипсов, кириешек и кальмаров. Когда они вчетвером приканчивали последнюю бутылку, пошел уже девятый час, и даже Владимир Иванович был изрядно навеселе. Но на жизнь беззаботнее смотреть не стал. Бросив в рот последнюю горсть «кириешек», грустно признался, виновато глядя на Зайцева:

— Да, Илья, трудновато нам с тобой придется. Как спасаться будем, не представляю.

Петухов, не желающий брать этот грех на свою душу, рьяно возразил:

— Да не паникуйте вы раньше времени, Владимир Иванович! На вас-то уж точно никто покушаться не посмеет, а Илье только полезно побыть в тесном женском обществе. Глядишь, чему-нибудь да и научится. К примеру…

Пояснить, что к чему, не успел. Зайцев, не желающий знать, чему и как он может научиться в компании сексуальных милашек, встал и хлопотливо проговорил, стараясь сменить тему разговора:

— Ладно, мне домой пора! Мать просила хлеба по дороге купить, а то завтра есть нечего будет. А магазин у нас до девяти.

Подвыпившие коллеги наивно купились на эту незамысловатую хитрость и стали ехидничать по поводу сыновней дисциплины. Илья, никак не комментируя их грубоватые высказывания, попрощался, пожелал Игорю удачного отпуска и ушел домой, чувствуя, как от тяжелых дум и излишне выпитого пива начинает болеть голова.

На следующий день, к удивлению коллег, Лешик примчался на работу без опоздания, побритый и в чистых носках, распространяя вокруг себя запах хорошего одеколона. Чинно усевшись за свой стол, стал нетерпеливо ждать обещанного прибытия дам. Когда к обеду никто из них не появился, бедняга не выдержал и отправился на разведку. Вернулся поникший и разочарованный.

— Облом! Строители не готовы. Похоже, что ремонт начнут только в понедельник, когда я уже буду страдать за партой, как малолетний несмышленыш!

Не стерпев переполнявшего душу разочарования, приник к Зайцевой груди и, жалостно подвывая, затряс плечами, имитируя неистовые рыдания.

— Хватит тебе, паяц! — Владимир Иванович озадаченно покачал головой. — Вот будет потеха, если ремонт затянется и не закончится к выходу Петухова из отпуска! Как он тогда от Любови Николаевны спасаться будет? В пожизненную командировку уедет? До конца ремонта? Катастрофа просто…

Приободренный Лешик оттер воображаемые слезы, оторвался от ласкового джемпера приятеля и сел на свое место. Нагло, напрочь игнорируя присутствие руководителя, вытащил учебник по технической механике и начал сосредоточенно его листать, периодически закатывая глаза и шевеля губами. На робкое замечание Владимира Ивановича о неподобающем в рабочее время занятии сурово отрезал:

— Я ведь не дурью маюсь, а учусь! Чтобы лучше работать, кстати!

Пристыженный руководитель тихонько сел за рабочий стол и принялся разбирать очередной сдохший принтер, хотя это было трудовой повинностью Лешика.

Остаток недели прошел относительно спокойно, если не считать стойкий запах краски, воцарившийся в здании с началом ремонта.

В понедельник, прибыв на работу, Илья с Владимиром Ивановичем едва успели включить чайник, как в дверь раздался требовательный звонок. Владимир Иванович рысью помчался открывать, по настойчивости звона уразумев, что к ним пожаловал начальник. Постукивая высокими каблучками по деревянному полу, в отдел с достоинством вплыла Вера Гавриловна, наряженная в легкий ситцевый сарафанчик с голубыми цветами по желтому полю, подчеркивающим ее смуглую кожу.

— Я к вам, посмотреть, куда бы удобнее поставить стол Елизаветы Александровны, а то она сама о себе и не побеспокоится.

Зайцев отдал дань Лизоньке, умеет она заставить вращаться землю исключительно вокруг своей драгоценной персоны.

Оглядев просторный кабинет, Вера Гавриловна не нашла ничего лучшего, как указать на угол рядом с Зайцевым, заставленный старыми мониторами.

— Там, я думаю! — примерившись так и сяк, утвердилась: — Лизоньке здесь будет удобно. И света много, и солнце в глаза не бьет. И ее служебный уголок как раз сюда войдет.

Владимир Иванович немедленно угодливо согласился, не обращая внимания на скрежещущего всеми тридцатью двумя зубами подчиненного.

— Да-да, здесь ей будет хорошо! А куда посадим Любовь Николаевну?

Взглянув на свободное место с другой стороны своего стола, Зайцев с содроганием приготовился к самому худшему. Уже прикидывая, куда же ему сбежать, неожиданно услышал:

— А она взяла отпуск. Любовь Николаевна терпеть не может запах краски, переезды всякие. Собрала свои вещи в коробки, их спустили на склад вместе с ее компьютером, и, надеюсь, выйдет она из отпуска уже в обновленный кабинет.

Илья растроганно произнес про себя страстную благодарность судьбе. Присутствие одной только Лизоньки он как-нибудь перенесет. Пока прикидывал, как бы исхитриться сесть так, чтобы не видеть девушку, Вера Гавриловна уже пила учтиво предложенный Владимиром Ивановичем чай.

Зайцев иронично слушал сюсюканье своего дипломатичного начальника, как вдруг по позвоночнику внезапно пронеслась холодная волна. Он по-военному выпрямился во весь рост, готовясь к неприятностям, и уставился на дверь в ожидании звонка. Не соответствуя его ожиданиям, в отдел беспрепятственно влетела радостная, вся в голубом Лизонька, внеся с собой нежный аромат весенних цветов.

Зайцева до глубины души возмутило ее самоуправство. Опять без спросу в чужой монастырь? Он выступил вперед, насупил брови и зловеще спросил незваную визитершу:

— Не понял?! Вы откуда знаете наш код?

Лизонька, моментально сникнув от грубоватого напора, потерянно посмотрела на начальников, прося заступничества. И незамедлительно его получила. Подобравшаяся, как для прыжка, Вера Гавриловна пронзила невежу грозным взглядом, а избегающий любого конфликта Владимир Иванович поспешил примирительно сказать:

— Это я, Илья Викторович, разгласил сию страшную тайну. Елизавета Александровна с завтрашнего дня работает у нас, неужели вы станете ежеминутно бегать, двери ей открывать? Вы же не вахтер, а заместитель начальника отдела.