– Почему не может быть, Государь? – усмехнулся Федор Кузьмич. – Это икона святого Христофора. Я давно о ней слышал. В нашей станице, которая считается столицей Донского казачества, об этом любят зимними длинными вечерами посудачить бабушки.

– Я тоже слышал, – признался император. – Моя бабушка, Екатерина Великая, еще в детстве рассказывала мне об этом, но я не верил. Списывал все в раздел сказок. Оказывается, бабушкины сказки во всех слоях общества – не такой уж большой вымысел.

– Истинно так, – царский камергер тряхнул головой.

Обратный путь занял довольно небольшое время, но уже на лестнице при подъеме в монастырь Александра прохватил жуткий озноб. А когда оба кладоискателя ввалились в отведенное на их нужды жилье, царские зубы выбивали такую чечетку, что позавидовать мог бы любой профессиональный музыкант.

Вилена недоверчиво покосилась на своего спутника. То, что ей рассказал Давид о закупоренной комнате в подвале Дома Чертковых, было на первый взгляд находкой, вызывающей любопытство. Только почему Давид сразу ничего не сказал об увиденных сундуках? Ведь нынешняя хозяйка Дома добровольно показала им подвал, даже высказала свои соображения по поводу подземной Москвы. Неужели Ляля не помогла бы им обследовать запечатанную комнату?

– Лариса Степановна в этом особняке выполняет какую-то свою обязанность, – будто отвечая на незаданный вопрос, поразмыслил вслух Давид. – Конечно, мы должны быть благодарны ей за неожиданный экскурс. Знаешь, ведь вовсе не Николай Сергеевич Чертков назначил ее в администраторы.

– Действительно, – подхватила Бусинка. – Графа самого не пускали в собственный дом! Дескать, ваши предки давно подарили все государству!

– Вот-вот, – согласился Давид. – Только хозяева у этого дома появляются, не имеющие ничего общего с Россией. Кто мешает реставрировать здание сейчас? Граф готов был выделить средства! Мне кажется, продолжается экспроприация, а попросту воровство, подкрепленное вымышленными законами.

– Даже если это так, ты все равно ничего никому не докажешь, – пожала плечами Вилена. – Только заработаешь еще с десяток врагов на свою голову. Оно тебе надо?

– А кому надо?! – взъерепенился Давид. – Кому надо молчать, когда Родину твою продают с молотка и объявляют, что все происходит на законных основаниях? Я молчать не собираюсь! Я русский!

– Хорошо, хорошо, – Вилена даже остановилась, повернула Давида лицом к себе и погладила по голове. – Хорошо. Успокойся. Если хочешь, мы сейчас выйдем на клумбу, где когда-то стоял памятник Дзержинскому, и начнем орать о кремлевских лиходеях, о депутатах, продавшихся американским архантропам. Можно еще вспомнить про одностороннее разоружение, навязанное нам той же Америкой. Как думаешь, долго мы орать так будем?

– Да не собираюсь я ничего орать, – досадливо отмахнулся Давид. – Надо дело делать, ибо сказано Иисусом Христом: «Судите Меня по делам Моим».

– Согласна, – кивнула Вилена. – Только объясни сначала, в чем ты видишь суть дела? И что реально мы с тобой сейчас сможем сделать?

– Реально? – переспросил ее парень. – Вот с этим я и хотел обратиться именно к тебе.

– Ко мне?

– Да-да, к тебе. – Давид подарил девушке настороженный колючий взгляд, будто Вилена была бойцом лагеря противника, но по случаю безвыходного положения обратиться было больше не к кому. – Ты проговорилась, что знакома с московскими диггерами. Или я что-то путаю?

– Нет-нет, все так, – подтвердила Бусинка. – Ты хочешь, чтобы ребята показали нам вход под землю в центральном районе? А точнее, в районе Лубянки?

– Ты поразительно догадлива, – усмехнулся Давид.

– Хорошо, – в глазах девушки опять запрыгали лукавые огоньки. – Я договорюсь сегодня же. Для этого нам надо опять вернуться ко мне домой, взять записную книжку с номерами телефонов и посидеть с полчасика на дозвонах. Идет?

– Если нет ничего лучшего, то я согласен.

– Твоего согласия недостаточно, – перебила парня Бусинка. – Ты должен пообещать мне, что не будешь возражать против моего участия в путешествии по подземным лабиринтам.

– Еще чего?! – фыркнул Давид. – То, что ты называешь путешествием, скорее всего, военная вылазка с полной выкладкой. Соображаешь?

– Я готова выложиться!

Это заявление, произнесенное с искренним желанием не быть причисленной к ненужному балласту, развеселило Давида до слез. Но он не стал объяснять девушке, что такое «полная выкладка», а просто согласно кивнул: без Вилены быстро связаться с диггерами не получится, а под землей, возможно, она не окажется обузой. Во всяком случае, наша парочка снова отправилась на квартиру к Вилене, и та, не откладывая дела в долгий ящик, связалась-таки по телефону с одним из своих знакомых экстремалов Дмитрием Казанкиным.

Тот, узнав о сути вопроса, сразу посоветовал напрямую связаться с Вадимом Михайловым – одним из лучших исследователей московского «дна». О встрече договорились тут же. К вечеру Давид и Вилена уже ехали на свидание с диггером-профессионалом – Вадим Михайлов, не мудрствуя лукаво, пригласил желающих с ним познакомиться к себе домой. Жил он недалеко от Киевского вокзала, так что в метро без пересадок и переходов доехали довольно быстро.

Хозяин квартиры открыл дверь почти сразу после звонка, будто дожидался гостей у двери. Квартира диггера не отличалась ничем особенным, разве что на стене возле письменного стола было наклеено множество цветных и черно-белых фотографий подземных коридоров, пещерных гротов, карстовых провалов и вертикальных колодцев.

– Это все находится под Москвой? – удивилась Вилена, разглядывая живописную экспозицию.

– Да, почти все, – кивнул хозяин. – Я начал заниматься изучением московских подземелий еще со школьных времен. Когда мне было двенадцать лет, мы с друзьями из соседнего двора любили залезать в старый подвал заброшенного дома, находившегося неподалеку.

Однажды мы обнаружили там лестницу, ведущую глубоко вниз. Спустившись по ней, мы попали в длинный, но с высоким потолком коридор, по стенам которого виднелись деревянные полки. На них везде стояли стеклянные сосуды различных форм и размеров. Мы разглядели, что в этих склянках были заспиртованы странные существа. Согласитесь, такая находка никого не оставит равнодушным. Как выяснилось позднее, в подвале размещалась часть не до конца вывезенного склада Института океанологии. Кстати, вот несколько фотографий оттуда. Мы как завороженные бродили по обнаруженной нами кунсткамере, разглядывая различных уродцев. Помню, фонарик был тогда только один на пятерых. У остальных горели самодельные факелы из газет.

Выбравшись наружу и наперебой обсуждая находку, мы поклялись друг другу, что создадим настоящую экспедицию спелеологов, которая займется исследованием подземных трущоб советской цивилизации. Могу похвалиться, что практически все мы остались верны своей клятве. Просто я этим занимаюсь более плотно, чем остальные, вот и выбился в председатели колхоза диггеров. Но сколько нам войн с внешним правительством пришлось перенести, даже вспоминать не хочется! Практически всегда натыкались на «не положено». А кто, когда, куда и почему не «положил» – это к делу не относится.