– Где он мог познакомиться с беглым рецидивистом? – усомнился я. – В Академии наук?

– Коллекционеры часто имеют связи с сомнительными типами вроде барыг, скупающих зачастую заведомо краденные раритеты. Возможно, что кто-то из таких дельцов и подвел академика Липатова под ограбление.

Версия выглядела довольно убедительно. Во всяком случае, гораздо убедительнее моей. Действительно, зачем Липатову добиваться смерти дяди? И тут мне еще кое-что пришло в голову.

– А как вы объясните происхождение двух недавних трупов в квартире Липатова?

– А что тут объяснять? – удивился Тавров. – Их застрелили.

– Мне это напоминает ответ нашего бывшего президента на вопрос: «Что случилось с подводной лодкой «Курск»?» – «Она утонула». Понятно, что застрелили! Но кто и зачем? Кто круглосуточно следил за окнами квартиры Липатова, чтобы застрелить ворвавшихся туда бандитов? Кто? Ну-с, есть у вас версии?

– Пока нет, – пожал плечами Тавров.

– А у меня есть версия! – торжествующе объявил я и тут же принялся ее излагать: – Мне подозрительно, как быстро пришел в себя после нападения Липатов. Он даже отказался покинуть квартиру хотя бы на время и предпочел ночевать по соседству с заляпанными кровью стенами и полом. Похоже это на «ботаника», каким он выглядит по жизни?

– Просто у него редкое самообладание, – возразил Тавров.

– Не похож господин Липатов на человека с редким самообладанием, – скептически усмехнулся я. – Ну никак не похож! И потому у меня другое объяснение: что, если Липатова охраняют? Что он не простой ученый-историк с внешностью и повадками типичного «ботаника», а хитрый и умный авантюрист? Посадил в соседнем доме охрану – и чувствует себя в безопасности!

– Хо! Ну ты даешь! – захохотал Тавров, не в силах сдержать веселья. – И зачем ему это надо?

– Не знаю, но версия мне кажется имеющей право на жизнь, – запальчиво сообщил я, несколько обиженный смехом Таврова. – Факты на моей стороне!

– О чем ты, Слава? Да какие факты?!

– А стрельба из снайперской «трехлинейки» с глушителем? – напомнил я. – Очевидно, что это была «трехлинейка» с глушителем «брамит». Такой же патрон используют снайперские винтовки Токарева и Драгунова, но они автоматические, а уменьшенный пороховой заряд дозвукового патрона с зеленой пулей может оказаться недостаточным для работы автоматики: очередной патрон просто перекосит при подаче из магазина – и привет!

– Резонно, – согласился Тавров. – Тем более что на винтовки Токарева и Драгунова штатных – а значит, надежных – глушителей не производится.

– Значит, опять в деле глушитель «брамит»! – торжествующе заключил я. – Раз генерал Гущин на память о партизанском прошлом держал «наган» с «брамитом» и «ТТ» с таким же глушителем, то кто мешал ему заодно прихватить и «трехлинейку» Мосина с «брамитом»?

– Стоп! – поднял руку Тавров. – Ты забываешь, что винтовка, использовавшаяся при стрельбе по квартире Липатова, ранее применялась при ликвидации уголовных авторитетов Буратино и Крокодила Гены. А патроны для нее у подпольного оружейника киллер купил вместе с глушителем. Зачем он это сделал, если у него изначально уже был такой глушитель?

– Как запасной! – тут же нашелся я. – Представьте, что придется стрелять за одну вылазку не пять раз, а десять-пятнадцать. Не будет же он на позиции менять прокладки в глушителе! А чтобы снять глушитель с байонетным замком со ствола и надеть новый, требуется не более двадцати-тридцати секунд.

– Логично, – согласился Тавров. – Тогда подытожим: Липатов давно знаком с профессиональным снайпером и сейчас привлек его для своей охраны. У тебя есть на примете кто-нибудь подходящий из окружения Липатова?

– Откуда? Он же недавно приехал в Москву, – напомнил я. – Да и вряд ли он познакомит меня с таким человеком.

– А ты все-таки приглядись, – посоветовал Тавров. – Выясни связи Липатова в Москве. Но ненавязчиво, чтобы не оскорбить человека. Сам понимаешь, твоя версия вилами на воде выписана, но проверить ее не мешает, чтобы больше не подозревать Липатова. А то нехорошо получается: подозреваем нашего клиента. Нужно помнить об этике частного детектива: если всерьез подозревашь клиента, то не работай на него.

Тавров был прав, и я решил установить более плотный контакт с Липатовым. Действительно, следует как можно скорее найти доказательства его честности. Либо нечестности.

* * *

Не откладывая в долгий ящик планы по поиску доказательств честности Липатова, я уже на следующий день направился с нему с визитом – разумеется, предупредив его об этом по телефону. Культурный человек отличается от некультурного в первую очередь не речью, образованием или одеждой, а способностью не причинять лишних проблем окружающим. Именно поэтому культурный человек о своем внезапном приходе предупреждает не только коллег, друзей и случайных знакомых, но и супругу, если возвращается из командировки раньше времени.

Липатов, судя по голосу, был в приподнятом настроении, и причину этой приподнятости я узрел, едва переступив порог квартиры. Разумеется, причиной была Марина.

Марина оказалась женщиной энергичной и трудолюбивой. И без того опрятная квартира заблистала чистотой, и даже в мелочах чувствовалась женская рука: на зеркале в прихожей болталась на присоске маленькая плюшевая игрушка из тех, которые так обожают развешивать женщины в квартирах, машинах и даже прицеплять к мобильным телефонам. Я не смог идентифицировать вид плюшевого зверя, потому что меня тут же утащили на кухню, пронизанную восхитительным запахом ароматнейшего украинского борща.

Марина, облаченная в передник поверх строгого делового костюма, вооружившись поварешкой, разливала борщ по тарелкам. Увидев меня, она приветливо улыбнулась и сказала:

– Отобедайте с нами, Мечислав! Я, правда, в этой Финляндии совсем готовить разучилась, но вот борщ у меня получился не хуже, чем у моей мамы.

– Спасибо, дайте мне хоть руки помыть, – смущенно отозвался я и развернулся в сторону ванной. Ловкая баба, однако! На борщ мужика приманивает. Во мне снова ожили подозрения.

На столике перед зеркалом стояла женская сумка, из которой высовывался краешек общегражданского паспорта гражданина РФ. Искушение было слишком велико. Я оглянулся: в дверном проеме на кухню был виден только краешек стола, Марины и Липатова не было видно. Я решился: выдернул паспорт из сумки и заперся в туалете. Раскрывая по очереди заполненные страницы, я переснял их камерой мобильника – к счастью, у моего «сонерика» семьсот пятьдесят камера с отличным режимом макросъемки при искусственном свете. Спрятав фотоаппарат в карман рубашки, я спустил воду и выглянул за дверь. С кухни доносились голоса Липатова и Марины, но самих их не было видно. Я облегченно вздохнул и, положив паспорт на место, отправился мыть руки.

* * *

Борщ оказался великолепен. Не ожидал, честно говоря, такого гастрономического восторга от образца ухоженной и европеизированной деловой женщины в лице Марины. В дополнение к борщу Марина выставила на стол вазочку с превосходной красной икрой – нерки, судя по размерам икринок, и бутылку водки «Белуга», чем сразила меня наповал. От лучшей российской водки не отказался даже непьющий Липатов, и, когда борщ закончился, мы уже приняли по сто пятьдесят.