* * *

Я собрался звонить Липатову, чтобы договориться с ним о совместном распитии результата нашего пари, однако он опередил меня.

– Мечислав! – сообщил он радостным голосом. – Наконец есть конкретный результат, который, кажется, можно потрогать руками.

– Так «кажется» или «можно потрогать»? – усмехнулся я.

– Приезжайте, тогда сами и решите, – предложил Липатов.

Я подхватил пакет, где в коробке покоился драгоценный напиток, и поехал к Липатову.

* * *

Приподнятое настроение Липатова объяснялось тем, что сегодня утром ему пришло наконец электронное письмо от профессора Вулановича. В нем профессор сообщал важную информацию, которую ему удалось найти в архивах Котора.

– В Морском музее города Котор, что находится в здании бывших палат Гргурина, есть часть архива графов Ивеличей. Имеется в виду та ветвь графов Ивеличей, которая так и осталась жить в родовом гнезде, в Рисане, и жила там до тех пор, пока в середине девятнадцатого века род не пресекся. Часть обстановки и личных вещей графов Ивелич ею была перенесена в музей, в том числе и два портрета Екатерины Великой, пожалованные первому графу Ивеличу, отправившемуся на русскую службу. Там же оказалась и сохранившаяся часть графского архива. Зная, что Андрей Тузов поддерживал с графом Ивеличем дружеские отношения, Вуланович изучил содержимое архива и обнаружил записку – лист бумаги без конверта, написанную на русском языке торопливым почерком. Вуланович прислал фотокопию записки. На фото с большим разрешением хорошо видно, что письмо написано почерком Андрея Тузова, и отчетливо читается как его подпись, так и дата написания: девятого июня тысяча восемьсот тридцать первого года.

– То есть за день до отплытия шхуны «Святой Трифон» из Котора?

– Именно так! Но самое интересное в самом тексте: «Милостивый государь Николай Маркович! Не далее как третьего дня попрощался я с вами, намереваясь отправиться в свое Отечество, коего благословенных берегов не видел вот уж без малого два года. Но сегодняшней ночью произошло некоторое изменение моих планов. Обстоятельства принуждают меня сделать остановку на острове Корфу, где меня дожидается один человек с весьма важным делом. Знать не могу, как сложатся обстоятельства моей остановки на Корфу, а посему почтеннейше прошу вас, милейший граф, не отказать в моей просьбе и сохранить одну вещь, весьма дорогую не только для меня, но и для всего нашего рода Тузовых. Если будет на то Божья воля, так приеду и лично заберу назад сию вещицу. А случись так, что не суждено мне вернуться в Боку, так не сочтите за труд передать моей дочери, Ольге Андреевне Тузовой, в замужестве Липатовой, сию вещицу лично в руки. Дочь моя проживает в Санкт-Петербурге, на Съездовской линии Васильевского острова в собственном доме надворного советника Липатова. Письмо сие передаю вам с вашим слугой, что привез мне от графини гостинец в дорогу. А обратно привезет он мои горячие благодарности графине и вышеупомянутый предмет. С искренним почтением и глубокой признательностью, вечно ваш Тузов Андрей Васильев, девятое июня тысяча восемьсот тридцать первого года, «Святой Трифон», Каттаро».

Липатов закончил чтение и откинулся на спинку кресла, по своему обыкновению потирая в задумчивости подушечками пальцев переносицу.

– Вы полагаете, что речь идет о том самом предмете, который Тузов привез из францисканского монастыря Рагузы – то бишь Дубровника? – спросил я.

– Не сомневаюсь в этом! – уверенно заявил Липатов. – Из текста записки к графу Ивеличу следует, что у Тузова внезапно возникла необходимость срочно встретиться с неким человеком на острове Корфу. И встреча была так важна, что Тузов без колебаний принял решение высадиться с шхуны на Корфу, хотя в ожидании попутного корабля он мог надолго застрять там. Видимо, вещь была настолько важна, что Тузов не решился высаживаться вместе с ней на Корфу, а решил оставить ее на сохранение в надежном месте – дворце Ивеличей в Рисане. А ведь ему пришлось бы снова возвращаться с Корфу в Боку-Которскую, чтобы забрать оставленную на сохранение графу Ивеличу вещь. И снова ждать попутного корабля, уже в сторону Стамбула или хотя бы Салоник. Загадки, сплошные загадки! И что интересно: нигде не упоминается та самая карта Дандоло, с которой Тузов отправился в путешествие!

– Как я понял, это оказалась не совсем карта спрятанных сокровищ, – заметил я. – Однако странно: зачем ему понадобилось тащить такой ценный документ, существующий в единственном экземпляре, в длительное и рискованное путешествие? Он что, не мог снять с него копию, а подлинник оставить дочери?

– Возможно, что он так и сделал. Откуда мы можем знать, куда делся подлинник? – пожал плечами Липатов. – В семнадцатом году особняк Липатовых в Петербурге был конфискован большевиками, а его обитателей от репрессий спасло только то, что они с лета жили на даче в Териоках и после провозглашения независимости Финляндии оказались за пределами Советской России. Удивительно, что сохранились крестик и рукопись Тозо – спасибо предкам!

– А что еще интересного сообщил Вуланович? – спросил я.

– Вам этого мало? – уставился на меня Липатов. – Да ведь теперь мы узнали очень важную информацию! Первое: привезенный из францисканского монастыря и принадлежавший Джованни Тозо предмет, который Андрей Тузов считал ключом к тайне, не исчез вместе с Тузовым, а остался на хранение в особняке графов Ивеличей в Рисане. Второе: значительная часть вещей из графского особняка оказалась в Морском музее города Котора и имеет смысл упомянутый предмет там поискать.

– Если бы еще знать, что именно из себя представляет этот предмет, – вздохнул я.

– Я попросил профессора Вулановича разыскать список хранящихся в музее вещей, принадлежавших раньше Ивеличам. Если вещь находится в музее, то мы ее вычислим. Непременно вычислим!

Я не разделял уверенности Липатова, но был безусловно согласен с ним в одном: других вариантов возможных действий не было.

* * *

Но на следующий день внезапно обозначился новый вариант действий: мне наконец позвонил Сергей Геннадьевич.

– Давно ждал вашего звонка, – сообщил я, едва услышав знакомый голос. – И я надеюсь, что ваш звонок означает готовность к конструктивному и плодотворному диалогу.

Мои слова озадачили собеседника.

– Вот как… – после короткой паузы начал Сергей Геннадьевич. – Я рад, что вы решительно настроены. Нам пора разрешить возникшие недоразумения и накопившиеся проблемы. Я так понял, что вы готовы встретиться со мной?

– Готов. Согласен, что хорошо бы решить все накопившиеся проблемы, но предупреждаю заранее: деревянный крест с серебряными гвоздиками вы не получите, – решительно заявил я, предпочитая с ходу устранить все неясности, недомолвки и недоразумения.

– Хорошо, – ответил собеседник. – Сегодня в пять часов дня вас устроит?

– Думаю, что да, – ответил я. – И я хотел бы, чтобы на нашей встрече присутствовал господин Липатов.

– Не возражаю. Он является заинтересованной стороной и в первую очередь имеет право знать все о том, что связано с крестом, – неожиданно быстро согласился Сергей Геннадьевич. – Значит, в пять дня в том же месте, где мы с вами встречались?