«Стиксе» развешано немало плакатов. Нельзя ставить только на то, что нефилим спасет положение. Даже Сураз не слишком уверен в себе.

Марв быстро, как гадюка, вскидывает руку, выжимая пальцами воздух из моего горла. Я сопротивляюсь, но что могу сделать? У него железная хватка.

— Я устал от вашей глупости, мистер Холлеран. — Он притягивает меня ближе, и стул качается на двух передних ножках. Я задыхаюсь, когда наши носы почти соприкасаются. — Вызовите Люцифера. Сейчас же.

Он отпускает как раз в тот момент, когда в глазах у меня потемнело. Жжение на лице утихает, когда кровь снова начинает течь. Кто-нибудь когда-нибудь душил вас? Первый инстинкт — проверить, не повреждено ли горло. Со связанными руками все, что я могу сделать, это глотать сладкий воздух.

— Ты просто хочешь встретиться с ним, Марв? И все? Не-а, я на это не куплюсь. — Черт, мой голос звучит жалко даже в моих ушах. Слабый и натянутый. Я делаю еще один глоток кислорода. — Что у тебя на уме?

Татуировки, покрывающие тело Марва, изгибаются и извиваются. Узнаю некоторые. Руны для защиты, другие для господства над духами, парочка изображает Дагона. Парень увлекается, простите за мой французский, оккультизмом. Основательно.

— Все, чего я хочу, это встретиться с Отцом, — говорит он, в его жестких глазах полыхает жар. — Погреться в его присутствии. Присягнуть ему навеки.

Отцом? Попался.

— Какая из этих татуировок по-энохиански означает «проблемы с отцом»? Должно быть тяжело, носить имя в честь отца, которого ты не уважаешь. Поверь мне, я это понимаю. Так что, мне называть тебя Марвин Клэнси… младший? Потому что ты опустил эту часть, когда представлялся.

Мышцы на его лице застыли. Знаете, некоторые люди так реагируют, когда удивлены. Кто-то называет это «покер фейс», но, если знаешь в чем дело, это просто еще одно выражение, говорящее о том, что я напугал ублюдка. Иногда отсутствие реакции так же подозрительно, как ее проявление.

Краем глаза я вижу, как Роза оглядывается по сторонам. Пока Марв сосредоточен на мне, она ищет что-нибудь, что мы можем использовать для побега. Надеюсь, она найдет это в ближайшее время.

— Не вздумайте навязывать мне свою слабость, мистер Холлеран.

Прямо сейчас, если бы у меня оставались свободные руки, я бы потянулся за сигаретой. И не спеша прикурил бы ее. Я бы затянулся и выпустил дым в лицо Марву. Но руки у меня связаны, поэтому просто ухмыляюсь. Той самой кривой, обезоруживающей улыбкой. Позади Марва Роза качает головой, широко раскрыв глаза.

— Слушай, я все понял, здоровяк, — начинаю, приподнимая одну бровь для убедительности, когда говорю ему полуправду. Я не собирался копать компромат на поклоняющегося дьяволу, просто так получилось. — Ты удивлен, что я тебя вычислил? Я частный детектив, Марв. Чего ты ожидал…

Бах. Его первый удар вышиб из меня воздух, а я только-только восстановил дыхание. Второй откидывает мою голову в сторону, выбивает зуб, наполняет рот вкусом раскаленного металла, кровь сочится из разбитых десен. Марвин снова хватает меня за горло и сжимает. Оскалив зубы, он выжимает из меня жизнь обеими руками, обхватив мою шею. В глазах снова потемнело. Мое лицо нагревается, а уши заполняет шум, как под водой, хотя за всем этим я слышу крики Розы. И каким-то образом наблюдательная часть моего мозга, та, которую я оставляю для слежки и карточных игр, видит, как дверь хижины приоткрывается, а затем снова закрывается. Крик Розы заглушает все звуки.

Это не имеет значения. Марв убивает меня. Мои руки и ноги сопротивляются, борются со своими путами, веревки впиваются в мою плоть, но конечности слабеют.

— Хватит! — кричит Роза.

Бесполезно. Думаю, Марв ничего не слышит. Его разум потерян из-за мыслей о его старике. Да, я слышал о нем. Священник и, как выяснилось, грешник. Кусок дерьма по локоть в крови, который, чтобы спрятаться, обратился к мантии, как многие из этих сукиных детей.

Надеялся нанести ему визит, когда ситуация разрешится. Похоже, шансы невелики.

Мои мысли уносятся к моим родителям. Я вижу их, стоящих над той самодельной могилой на заднем дворе, все эти годы назад. Помню их лица, когда они заметили меня, еще подростка, пришедшего, когда не следовало, и то, что я увидел в яме позади них. Ярость на лице моей матери. Пустоту в глазах отца. Древняя история.

Забавно, что это моя последняя мысль, но такие вещи остаются с тобой навсегда. Даже если это то, что ты готов всеми силами забыть.

Мне требуется целая минута, чтобы понять, что Марв отпустил меня. Я все еще чувствую силу его пальцев на своем горле, но уже судорожно хватаю воздух, втягивая его в легкие без раздумий. Теперь он хватает меня за голову, и на мгновение кажется, что он собирается раздавить ее, как виноградину.

— Я могу сделать это, понимаешь? Убить тебя прямо сейчас голыми руками, — говорит он, буравя меня бездушным взглядом. Я почти теряю сознание. Моя голова откидывается в сторону, когда он отпускает ее, отсутствие сокрушительного давления вызывает головокружение. И тут я вижу ее.

Диана?

Понятия не имею, как она попала в хижину, но сейчас мне плевать. Это она открыла дверь, с каждым разом все больше и больше укрепляясь. Она может вытащить Розу отсюда. Малышка подкрадывается к ней сзади, пока я пытаюсь не раскрыть ее присутствие, и Роза вздрагивает, когда связывающие ее веревки сдвигаются и ослабевают. Она не видит, кто ей помогает — Бог знает, что Роза думает обо всем этом, — но вижу, как ее лицо заливает облегчение.

Я просто должен удержать внимание Марва на себе.

— Удушение — для слабаков, Марв, — прохрипел я, мое горло горит. — Что, получаешь удовольствие, когда душишь людей, пока они связаны? Такому здоровяку, как ты, не нужны веревки, чтобы сделать свою работу. Может, освободишь меня, и мы померяемся силами?

Пустая затея, но надеюсь, он решит, что я в отчаянии. Если бы я попытался схватиться с Марвом в драке, он бы меня сокрушил. Но он немного отступает, проводит толстыми пальцами по ряду отметок, вырезанных на груди.

Черт, Марв еще больший урод, чем я мог вообразить.

— Сначала я убил мать. Я задушил ее, но не связывал.