— Суперидея! Просто супер! Вызывай ее в Москву, говори, что жить без нее не можешь, пусть приезжает. Она в тот раз, ты говорил, успешно торговала на рынке — вот пусть торгует на пропитание, а в свободное время займется твоими связями с общественностью. Кстати, не только ее займем, но и тебе польза будет. У тебя же нет времени с этим возиться!

— А может, со временем и замуж выйдет.

— Может, и выйдет. Она ведь не только на рынке стоять будет, но и с какими-то приличными людьми общаться. Вдруг зацепит. Кстати, твоя мама очень неплохо выглядит — и моложе своих лет, и удивительно свежа для женщины, которая жила в бедности.

— Какая разница?

— Между чем и чем?

— Ну, как то, что она жила в бедности или в богатстве, влияет на внешний вид?

— Ты очаровательный крылатый мальчик, совершенно далекий от грешной земли. Я тебя обожаю. Это даже дети знают.

— А все-таки?

— Уход за кожей, за волосами — дело недешевое. Чем старше женщина, тем больше средств ей требуется. Хорошая косметика стоит дорого, а плохая только больше портит кожу — и, в свою очередь, требует вложений в уход — это дороже всего. Затем, женщина с деньгами ходит в салоны и делает процедуры у профессионалов. Высыпается. Отдыхает на курортах. Ест более качественную пищу. В конце концов, она просто чувствует себя увереннее потому, что нет проблем, что завтра есть. Дорогая одежда лучше сидит и подчеркивает фигуру. Дорогая обувь не натирает ногу, у нее удобная колодка. В общем, редко бывает, что бедная женщина выглядит хорошо после сорока — у нее на лице проступает возраст — годы, проведенные от зарплаты до зарплаты. И выражение лица неуверенное. Богатая женщина того же возраста — холеная, надменная, стильная, уверенная в себе — поэтому более привлекательная. На поддержание красоты нужна не одна штука баксов в месяц. Но твоя мама отлично выглядит для тех условий, которые ты мне описал.

— Ви-Виш, а ты тоже? — с ужасом прошептал Дима.

— Что? — давясь от смеха, спросила девушка.

— Тебе тоже нужна не одна тысяча, чтобы поддерживать красоту? Я думал, что у тебя все натуральное.

Иветта хрюкала в подушку и дрыгала ногами, а Дима, почти рассерженный, требовал ответить на нормальный вопрос нормально.

— Дим-Дим, я не готова поднимать с тобой вопрос о своей красоте. Извини, но я не сторонница натурализма. И не считаю нужным информировать тебя, сколько стоят какие-то нужные мне средства, или показывать, как именно делаю эпиляцию ног.

— Но…

— Я не считаю, что ты дурак, который должен воображать, будто ногти у меня от природы розовые с блестками, ноги гладкие, а веки золотистые, но я хочу сохранить за собой право заниматься своей красотой в одиночестве.

— Ви-Вишенька, я не хотел тебя обидеть.

— Я не обиделась. Мне было смешно, как ты испугался. А потом, когда ты всерьез начал качать права, я решила сразу расставить все точки над «i». Может, я несовременна, но я не готова при тебе накладывать макияж или рассказывать, какой именно крем и как предохраняет меня от морщин. Договорились?

— Но сколько тебе нужно денег?

— Пока мне денег практически не нужно — у меня все есть. На мелкие расходы я возьму из хозяйственных — потом доложишь в баночку, если что. А потом я начну работать и как раз со своей зарплаты буду покупать себе все нужное, а остальные деньги благополучно складывать в баночку. И обоим нам будет легко и приятно.

Для хранения общих денег Иветта и Дима завели «баночку» — пятилитровую банку, на которую налепили пластырь и написали маркером «Капитал». Баночка пока пополнялась только Димой — Иветта все не могла найти подходящей работы.

Неожиданно с трудоустройством помогли родственники. То ли Лилия сумела замолвить словечко, то ли за давностью лет поступок Иветты был прощен, но через две недели после ее переезда с Димой и Марией Викторовной в родную квартиру позвонила двоюродная тетя. И намекнула насчет встречи. Иветта тут же пригласила ее в гости — за время разлуки она вдруг преисполнилась любовью к родне и даже удивлялась, почему раньше вся эта клановость ее так раздражала — наоборот, прекрасно, когда люди держатся друг за друга, помогают и помнят.

Тетя Катя с порога объявила:

— Есть для тебя работа.

— Да вы проходите, что же вы прямо в прихожей и о главном!

— Пока не забыла. А то заболтаюсь и не расскажу.

Мария Викторовна и Дима тете Кате явно понравились. Тетя Катя выпила четыре чашки чаю, охотно поела все, что наготовила к ее приезду Иветта, похвалила ремонт, посоветовала побыстрее сыграть свадьбу, не устраивать никаких пробных браков на три года и на прощание еще раз напомнила:

— Звони прямо завтра, пока место не заняли.

Один из Иветтиных родственников работал в журнале — путеводителе по столичным развлечениям. Рестораны-бары-казино-музеи-театры-кино и так далее. Пара статей про боулинг и картинг, обзоры свежих дисков и книг, список выставок и премьер, а остальное — реклама всех мастей. И заказные материалы, и фотографии с заманчивыми аннотациями, и новости про открытия сезонов или скидки или даже просто обычные строчки, что есть в Москве такое заведение и у него такие-то адрес и телефон. На том журнал и держался, да не просто держался — давал отличный доход. А Иветтин родственник был редактором и писал те самые статьи-обзоры. Как раз когда Иветта озадачилась поиском работы, он пожаловался кому-то из родственников, что не может найти хорошего рекламного агента.

— Я готов взять человека без опыта, несовершеннолетнего, хромого, слепого, лишь бы хотел работать. А так приходят симпатичные девочки, красят в офисе мордочки, общаются с потенциальными клиентами, как с навязчивыми ухажерами, сидят в Инете часами, благо бесплатный, и потом через пару месяцев увольняются, возмущаясь, что платят копейки.

Платили действительно копейки — оклад был даже меньше, чем у знаменитых своими низкими зарплатами нянечек в саду. Плюс десять-двадцать процентов от всей собранной агентом рекламы. А если собранная реклама превышала установленную сумму, полагался довольно крупный бонус. В общем, Станислав уверял, что заработать можно много, если не сидеть без дела и не ходить на форум «Космо» обсуждать достоинства новой туши и недостатки твоего бывшей парня.

— Во время испытательного срока надо набрать очень небольшую сумму — продать всего пару модулей и несколько строчек — это же элементарно. Я специально установил низкую планку, чтобы человек не спеша вошел в курс дела, оброс клиентами, а на этапе вхождения все равно получил хорошие деньги, — кипятился Станислав, жалуясь на каком-то семейном сборище на сотрудников, — но эти девки хотят, чтобы деньги им давали даром. Они красят ногти прямо на рабочем месте и надеются, что кто-то польстится на их ногти и быстро купит им все-все-все и не надо будет вкалывать. Половина тех, что у меня пытались работать, были из провинции и усиленно вешались на клиентов — мне даже люди потом с удивлением высказывались: дескать, странные в вашем журнале методы получения рекламы и общения с потенциальными рекламодателями. Я краснел и объяснял, что, дескать, вот, заболел сотрудник, пришлось временно поставить новенькую, а она не так поняла или просто девочка странная. На меня смотрели с этаким легким презрением. В результате у меня в отделе два агента по рекламе, оба мужчины. Третьего мужчину я найти пока не могу, и у меня меняется калейдоскоп разноцветных девочек. Они отличаются только цветом волос — а так все на одно лицо. Носят одинаковые вещи, одинаково рисуют стрелки до ушей, одинаково безуспешно пытаются избавиться от своего говора и безобразно ленивы. Неужели я уже не найду или нормального парня, или нормальную девочку-москвичку без акцента?