Орущие тролли смыкались вокруг лорда Дрива. Защищённые коваными панцирями, они напирали, стараясь массой задавить разящий меч. Оскаленные морды и сверкающие чёрные глаза были уже со всех сторон, и герцог, сражаясь, выкрикивал смертную песнь Извечной Звезде, Началу, которое видит все концы.

Зрение поразил слепящий белый свет. В наступившей мгновенной тьме Дрив услышал визг — высокий крик поражённых ужасом троллей. Потом зрение стало возвращаться, и он увидел, что чудовища убегают прочь, оскользаясь на крутом склоне.

Ещё одна яркая вспышка затмила свет звёзд и выхватила из тьмы пустынный ландшафт ярчайшими контрастами света и тени.

«Чармострелы!» — пришла смутная догадка, принося одновременно облегчение и тревогу.

Он стиснул опаловые целительные амулеты, прижав к глазам горсть пузырьков. Зрение вернулось немедленно. Тролли исчезли, брызнув в темноту, оставив на поле боя груды извивающихся, дёргающихся оторванных конечностей. Вместо них стоял маленький отряд Гвардии Сокола — с десяток солдат в сером штурмовом снаряжении: защитные шлемы, бронежилеты и патронташи.

Один из солдат приподнял маску шлема, открыв широкие рыжие бакенбарды, расходящиеся от покрытого шрамами лица с жёлтыми глазами и приплюснутым носом, свирепого лица летучей мыши.

— Лебок! — удивлённо вскрикнул Дрив. Стряхнув с ног петли троллевских кишок, он шагнул навстречу маршалу Гвардии Сокола. — Как ты меня нашёл?

— Мы не теряли вас, мой герцог. — Старый воин поклонился, и остальные повторили его жест с напряжённой военной точностью. — Когда Арвар Одол пал под ударами змеедемонов Врэта, я призвал добровольцев для службы вам. Мы шли за вами с тех пор, как вы покинули Укс.

— Но как? Я никого не обнаружил… Лебок приподнял изогнутую кустистую бровь.

— Мой герцог, вы слишком много раз вели в бой Гвардию Сокола, чтобы задавать такой вопрос. Мы видим все, нас не видит никто.

Герцог рассеянно кивнул, оглядывая звёздный дым — не видно ли в нём движения. Один взгляд в Глаз Чарма под плащом подтвердил его опасения. Над южным горизонтом кишели тени пресмыкающихся.

— Они приближаются, — предупредил герцог.

— Мы знаем, — ответил Лебок. — Их привлекают чармострелы. Вы поэтому и отказались брать с собой в изгнание подобное оружие?

Дрив коротко кивнул и оглядел местность, выискивая расщелины в эскере, где можно спрятаться по одному. Далее шли гипсовые холмы, где обитали тролли. Ещё дальше пылали инфернально-красным вулканические выходы.

— Надо прятаться, Лебок.

— Они все равно нас найдут, — ответил Лебок со спокойной уверенностью. — Есть только один способ.

Он поднял руку и подал сигнал пальцами. Двое солдат быстро отделились от других, сорвали с плеч ружья и бросились к известняковым холмам.

— Останови их, Лебок! — велел Дрив. — Змеедемоны их схватят раньше, чем они добегут до холмов!

Лебок жестом попросил герцога подождать, потом дал знак оставшимся солдатам, и они рассеялись, растворившись в ночных тенях расщелин эскера. Потом маршал взял Дрива за локоть и быстро провёл к расщелине между двумя валунами.

Герцог и маршал видели, как бегущие солдаты дали несколько выстрелов в сторону известняковых холмов. Огонь расцветил ночь яркими цветами и бросил длинные дуги теней на изломанные плиты пустыни.

Герцог знал, что это значит — двое вызвались добровольцами-смертниками, — и его сердце сжалось от желания позвать их обратно. Но было уже поздно.

Из ночи вылетели угловатые силуэты, резко очерченные на фоне звёздных дымов. Двое солдат остановились и стали быстрыми очередями стрелять в пикирующих хищников.

В дрожащем сиянии змеедемоны показались полностью. Они приближались со змеиной быстротой и ловкостью, балансируя зазубренными хвостами. Взмахи когтей сливались в размытые полосы. Горячие удары убийственной энергии расплёскивались на их бронированных телах радугой рассеянного Чарма.

Змеедемон обрушился на солдата, небрежным движением отбив ружьё в сторону. Подцепив человека когтями за ключицы, тварь подтянула его поближе к мордам на брюхе.

Второй солдат успел застрелить первого в спину, прекратив его мучения. И когда второй демон уже схватил его сзади, он разрядил своё оружие точно в ружьё погибшего товарища. Удар разнёс зарядную камеру, и обоих поглотил взрыв зелёного огня.

Змеедемоны заплясали в пламени, среди молний, реющих над растрескавшейся пустыней. Ударная волна покатила по склонам рокочущие камни, пылающие осколки винтом взвились в небо, светясь ярче звёзд.

Спустилась тьма. Демоны победно взревели и полетели прочь.

Потрясённый герцог ждал, лёжа между камнями, пока последняя тварь не скрылась из пределов видимости Глаза. Потом он всхлипнул и произнёс:

— Клянусь Извечной Звездой, я убью Врэта собственными руками!

В ярости он обрушился на лежащего рядом маршала, колотя кулаками по гравию. Изрытое шрамами лицо маршала не дрогнуло.

— Лучше бы ты дал мне умереть, — выдавил сквозь зубы герцог. — Двое храбрецов погибли в зелёном огне! Без вознесения. Только пепел остался от них, только пепел!

— Они погибли за своего герцога. Дрив снова ударил кулаком по камню.

— Никакой я не герцог! Я всего лишь тот, кто бросил Дорзен и сбежал из Укса. Ты это знаешь, Лебок. Знать меня — проклятие. Не надо было тебе идти за мной сюда.

Жестокое лицо Лебока сделалось ещё более суровым, и он заговорил стальным голосом:

— Мы все добровольно пошли за вами, мой герцог. И вы всегда будете нашим герцогом. Не забудьте, двое, которые погибли за вас сегодня, вызвались добровольно. И вы не будете чернить их память, отрицая, что вы наш герцог. Вы обязаны согласиться со мной.

Герцог различил в голосе маршала тяжёлую укоризну. Он слышал уже этот голос — на поле брани, когда герцог уставал от войны. Холодный сердитый взгляд Лебока устыжал и заставлял вернуться в битву, как теперь устыдил и заставил вернуться к командованию и укорил за отказ от наследной роли.

Дрив понял, и увлажнившимися глазами встретил решительный взгляд маршала. Принесена кровавая жертва. Если бы он сейчас погиб в пустыне, с ним умерли бы совесть и долг. Но те, кто умер сейчас вместо него, поглотили его полнее, чем могли бы поглотить тролли.

Лебок ощутил глубину, до которой проникли его суровые слова, и знал, что слезы герцога — плач не по погибшим солдатам, но по собственной свободе, по собственной судьбе И он постарался осторожнее выбрать слова, которые должны были скрепить договор.

— Нет свободы от нашей свободы, мой герцог. Два солдата свободно выбрали смерть. Ещё десять свободно ждут наших приказов. Весь Ирт может свободно подняться против зверств змеедемонов. А как распорядитесь своей свободой вы?

У Дрива высохли слезы, и он сглотнул слюну. Себялюбиво было думать, что он может просто уйти от своего наследия. Гибель двух хороших людей разрушила иллюзию, что остаток своей жизни он сможет посвятить только себе. Он принадлежит своему народу, как было всегда.