Интересно, а что думает обо всем этом сестра Бриджет-Мэри?Что, по ее мнению, произошло на самом деле? Неужели дети действительно укралицветы? Прежде чем ответить, невысокая, коренастая, круглолицая монахиня долгоизучающе смотрела на священника и наконец отрицательно покачала головой.

– Отец, Бог мне свидетель, эти Мэйфейры – проклятоесемейство. Много лет назад бабушка этой девчонки – ее звали Стелла –рассказывала точно такие же истории. Эта Стелла Мэйфейр обладала таинственнойвластью над окружающими. Некоторые монахини до смерти боялись осенить еекрестным знамением и называли не иначе как ведьмой – такое отношение к нейсохранилось и до сих пор.

– Ну, мне кажется, это уж слишком, сестра, – резкопрервал ее отец Мэттингли. – Мы же с вами не на туманных дорогахТипперэри, где бродит призрак Петтикот Луз.

– Значит, вы слышали о ней, святой отец? –засмеялась монахиня.

– Да, десятки раз. У меня мать ирландка, и мы жили внижней части Ист-Сайда.

– Ну что же, тогда позвольте вам рассказать, чтооднажды эта Стелла Мэйфейр взяла меня за руку, вот так, – монахиняпоказала, как именно, – и стала рассказывать о моих личных секретах,которыми я не делилась ни с одной живой душой по эту сторону Атлантики. Клянусьвам, отец, это происходило не с кем-то, а со мной. Еще дома я потеряла дорогуюдля меня, памятную вещицу – цепочку с распятием. Помню, я тогда рыдала какмаленькая. Так вот, Стелла Мэйфейр в точности описала мне, как выглядит этацепочка, и в заключение добавила: «Сестра, а ведь вам очень хочется вернутьее». В течение всего нашего разговора она продолжала держать меня за руку иласково улыбалась, совсем как ее внучка Дейрдре – скорее невинно, чем лукаво.«Я верну вам эту цепочку, сестра», – пообещала Стелла. «Взяв в пособникидьявола, ты это имеешь в виду, Стелла Мэйфейр? – ответила ей я. – Нетуж, благодарю покорно!» Но далеко не все сестры, работавшие в приходской школе,обладали твердостью характера. Поэтому Стелле без труда удавалось одерживатьнад ними духовную победу и каждый раз так или иначе добиваться своего. Такпродолжалось до самой ее смерти.

– Все это предрассудки, сестра! – убежденнопроизнес отец Мэттингли. – Хорошо, а как насчет матери маленькой Дейрдре?Уж не хотите ли вы сказать, что и она была ведьмой?

Сестра Бриджет-Мэри покачала головой.

– Нет, Анта – пропащая душа – была застенчивой милойдевочкой, она, похоже, боялась даже собственной тени. Полная противоположностьее мамаши Стеллы – та буйствовала, пока ее не убили. Да, отец, она умерла несвоей смертью. Вы бы видели лицо мисс Карлотты на похоронах Стеллы! То жевыражение на ее лице было и двенадцать лет спустя, когда хоронили Анту. Чтокасается самой Карлотты, то, пожалуй, более умной девчонки в школе СвятогоСердца не было. Она – хребет всей семьи. Но ее матери было на нее наплевать.Мэри-Бет Мэйфейр заботилась только о Стелле. И старый мистер Джулиен, дядюшкаМэри-Бет, – тоже. От них только и слышалось: Стелла, Стелла, Стелла… Акогда бедняжка Анта, которой и всего-то было двадцать лет, вдруг выпрыгнула изокна на чердаке дома и разбила голову о камни, они заявили, что она простосошла с ума. Представляете?!

– Такая молодая… – прошептал священник.

Он вспомнил бледное испуганное личико Дейрдре Мэйфейр.Сколько же было этой малышке, когда ее юная мать совершила столь ужасныйпоступок?

– Ее похоронили в освященной земле. Да смилостивитсянад нею Господь. Разве дано кому-либо судить о состоянии рассудка такогочеловека? Когда Анта рухнула на камни террасы, ее голова буквально раскололась,словно арбуз. А Дейрдре, совсем крошечная, надрывалась от крика в своейколыбельке… Но временами даже Анта вызывала у людей страх.

Отец Мэттингли спокойно внимал повествованию монахини.Такого рода истории он постоянно слышал в родном доме – они отражалисвойственное ирландцам стремление излишне драматизировать любые мрачныесобытия, их чрезмерное пристрастие к трагедиям. По правде говоря, он уженачинал терять терпение и хотел спросить сестру о…

Но тут зазвенел звонок. Дети начали торопливо выстраиватьсяпарами, чтобы идти на занятия. Сестра Бриджет-Мэри тоже направилась было кдверям школы, однако внезапно остановилась и обернулась к отцу Мэттингли.

– Расскажу вам один случай с Антой, самый удивительныйиз известных мне. – Голос монахини звучал приглушенно, но священникотчетливо слышал каждое ее слово, поскольку в школьном дворе к тому моментувоцарилась тишина. – В те дни сестры сходились к трапезе в полдень. И покачитались благодарственные молитвы, дети во дворе были тише воды, ниже травы.Нынче такого почтения уже не встретишь, но тогда это было в порядке вещей. Ивот как-то весной в эти благословенные минуты одной злой и нечестивой девчонкепо имени Дженни Симпсон взбрело в голову напугать несчастную тихую Антунайденной под забором дохлой крысой. Едва ее увидев, Анта душераздирающезакричала. Не думаю, отец, что вам когда-либо доводилось слышать подобныйвопль. Мы выскочили из-за стола и бросились на улицу. Глазам нашим предсталаудивительная картина отпетая мерзавка Дженни Симпсон лежала на земле, ее лицобыло залито кровью, а крыса выскользнула из ее рук и перелетела через забор!Скажете, это сделала Анта? Такая же хрупкая малютка, как ее дочь Дейрдре?Ничего подобного! Это сделал все тот же «невидимый друг», сам дьявол, которыйвсего неделю назад заставил цветы лететь прямо в руки Дейрдре.

Отец Мэттингли засмеялся:

– Неужели вы думаете, сестра, что я только вчерародился и способен поверить в подобные россказни?

Монахиня тоже улыбнулась. Однако по опыту священнику былохорошо известно, что ирландки способны одновременно и смеяться над такого родаисториями, и верить в их абсолютную правдивость.

Семейство Мэйфейр вызывало у отца Мэттингли неподдельныйинтерес, как способно привлекать к себе все сложное, непонятное и в то же времяизысканное. Все произошедшее со Стеллой и Антой стало уже далеким прошлым ивоспринималось теперь как не более чем романтическая история.

В следующее воскресенье отец Мэттингли вновь нанес визитМэйфейрам. Его опять угостили кофе и приятной беседой. Обстановка вокруг ни вкоей мере не соответствовала тому, что рассказывала сестра Бриджет-Мэри. Где-тоиграло радио, и до священника доносился голос Руди Вэлли. Старая мисс Беллполивала сонно росшие в горшках, равнодушные ко всему орхидеи. Из кухниароматно пахло жареной курицей. Такой приятный, милый дом.

Хозяева пригласили отца Мэттингли присоединиться к ним зауже красиво накрытым к воскресному обеду столом, на котором лежали стянутыесеребряными кольцами плотные полотняные салфетки. Но священник вежливоотказался. Мисс Карл выписала чек для прихода и подала ему.