* * *

— Зачем ты согласился, босс? — недоуменно поинтересовался Дрон после того, как Зябликов и Плотников покинули клуб-казино. — Воевать с КГБ мне неохота. Кедровое не солдатня охраняет, а профи, стреляться с ними последнее дело.

— А тебе и не придется.

— Кинем очкариков? — оживился Дрон.

— Еще не знаю, — протянул Черкас. — Штуковина, из-за которой весь сыр-бор, похоже, ценная.

— Во-во, и гэбэшники с ней настоящих зверей отправят.

— До станции, — поднял палец главарь. — Вряд ли в пути платформу будут охранять так же круто. Не бронепоезд же они пошлют.

— Э-э… — Шкафоподобный почесал в затылке. — Не понял.

— Не понимаешь, потому что ты, Дрон, в нашей команде воюешь, а я думаю, — снисходительно объяснил Черкас. — Очкарики боевиков второсортных насмотрелись, и давай планы строить: нападем на конвой, уйдем от погони! Тьфу! Идиоты! Пусть комитетчики грузят железяку на платформу и отправляют, куда им надо. На следующей станции мы тихо завалим охрану, переставим товар на другую платформу и с нашими документами отправим, куда захотим. Двадцать минут работы.

— Класс! — уважительно присвистнул Дрон.

* * *

— Вы думаете, это может потребоваться? — Зябликов неуверенно посмотрел на два крупнокалиберных пистолета, аккуратно разобранных на столе на составные части.

— Надеюсь, что нет. — Моня, одетый в майку и тренировочные штаны, был очень похож на рядового инженера, перекуривающего за обеденным столом в ожидании ужина. Но то, насколько уверенно Кунцевич обращался с железом, не оставляло сомнений в том, что с оружием этот «инженер» был на «ты». — Учитывая, какие деньги вы пообещали местной братве, мне будет гораздо спокойнее, если стволы будут в порядке.

— Мы сделали что-то не так? — растерянно поинтересовался Валентин Павлович.

— Надеюсь, что нет, — повторил Моня и почесал грудь, покрытую густыми курчавыми волосами. — А точно узнаем в течение ближайшего времени.

— Да, да, конечно… — Зябликов отошел от стола и посмотрел в лежащую на полу раскрытую сумку. — Здесь все деньги?

— Разумеется, нет, — усмехнулся Кунцевич. — Здесь пятьсот тысяч. Аванс. Остальное Черкас получит, когда товар окажется в Краснодаре.

— Но он может изменить свои требования. Он намекал на это.

— Валентин Павлович, — устало отозвался Моня — Пока Черкас не знает, что я в деле, подобные выходки нужно расценивать как желание понять, сколько денег с вас можно содрать. Черкас может вас достать и здесь, и в Краснодаре, и в Лос-Анджелесе. Он это понимает. Поймите и вы.

— Главное, чтобы артефакт оказался в Краснодаре, — хмуро бросил Иван.

— Вот и я говорю, — покладисто хмыкнул Моня. Он поднял один из пистолетов и, прищурившись, прицелился куда-то в пустой угол, ловя на мушку ему одному видимую цель. — Валентин Павлович, отправляйтесь домой и подготовьте документы, которые потребовал Черкас. Времени действительно мало. — Моня помолчал. — Сюда больше не приходите, мы уезжаем.

— Как?!

Плотников удивленно посмотрел на помощника.

— Некоторые считают Моню проходимцем, некоторые жестоким человеком, но никто и никогда не считал Моню идиотом, — невозмутимо произнес Кунцевич. — Мы переедем в другую гостиницу. В какую — не важно. Вас, Валентин Павлович, это не должно волновать. Если все будет хорошо, встретимся завтра в час дня в ресторане, где мы познакомились. Вы все запомнили?

— Да.

— Тогда — до свидания.

Убедившись, что Зябликов действительно ушел, Кунцевич отложил пистолет и повернулся к Плотникову:

— Я снял две квартиры в разных районах города. В одну мы поедем сейчас, вторая — в резерве. Если все будет хорошо, она нам не потребуется.

— А тебе кажется, что будет плохо?

Иван машинально посмотрел на перстень:

— Не знаю.

Моня молча собрал второй пистолет и только после этого процедил:

— Будем надеяться на лучшее.

* * *

Пыльная лампочка, свисающая с обшарпанного потолка примерно на два фута, служила единственным источником света в подвале. Сырые кирпичные стены давно лишились штукатурки, в тянущихся вдоль стен трубах журчала вода, остро пахло мочой и плесенью, в углу виднелись крысиные экскременты… В целом создавалось впечатление, что за помещением давным-давно не следили, но мощная и относительно новая железная дверь свидетельствовала, что это не совсем так. За помещением действительно не следили, но его использовали.

— Иван работает на ЦРУ? Он агент ЦРУ? Ты решил договориться с американцами за спиной Александрова?!

Прямо под лампочкой стоял простой деревянный стул, к которому был проволокой привязан раздетый донага Зябликов. Тело ученого представляло собой одну большую рану: кровоподтеки, синяки, разрезы… На бедре виднелся ужасающий ожог — рядом со стулом валялся выключенный утюг, а белый халат, в который облачился Дрон, был забрызган кровью.

— На кого работает Иван?! На ЦРУ?

— Зябликов, неужели ты не понимаешь, что такое патриотизм? — с мягкой издевкой осведомился Черкас, стряхивая пепел сигареты. Главарь сидел у стены, в продавленном кресле, не очень далеко — Валентин мог слышать его негромкий голос, но до спортивного костюма не долетали кровавые капли. — Неужели тебе, Зябликов, коммунисту и ученому, будет приятно, если сверхсекретное устройство уедет на Запад? Ты уверен, что этот Иван не работает на американское правительство?

— Уверен, — прошептал Валентин Павлович, едва шевеля опухшими губами.

Бандиты переглянулись. Они пытали Зябликова уже полтора часа и видели, что врать измученный ученый не способен. Будет или молчать, или говорить правду. Сил на ложь у него не оставалось.

— Хорошо, допустим, — кивнул Черкас. — Тогда кто его друзья?

— У него нет друзей, — с трудом ответил профессор.

— Откуда у него деньги?

— Иван богатый человек. Он тратит свои.

— Ради чего?

Зябликов отвернулся. Из его глаз лились слезы.

— Ивану поручено следить за Троном.

— Кем?

— Не знаю. Он не говорил.

— Какую ценность представляет Трон?

— Не знаю…

— Что делает твоя бандура?! — взорвался Дрон. — Какого хрена штатник выкладывает такие бабки?! Отвечай, сука!! Отвечай!!

Ученый молчал. Его била крупная дрожь.

— Опять упираешься? Не усвоил урок, очкарик? — В руке бандита появились пассатижи.