Яна замолчала.

— Ты скажи, где смеяться нужно было, — проговорил Дима.

Яна закусила губу.

— Я просто хотела что-нибудь рассказать, а в голову ничего не приходит. Это лучше, чем идти и постоянно молчать.

— А… — протянул Дима и отвернулся.

Несколько дней подряд шел снег, и дорога была очень скользкая. Вслед уползающей туче, похожей на те, что несут в себе американские смерчи, подул холодный и сильный ветер. Зашумели и задергались неровно голые тополя за серой стеной. Мимо пролетела по колдобинам машина и, рухнув в яму, которую не было видно из-за снега, обдала стену мелким и грязным снегом. Яна еле успела отпрыгнуть. Дима больше не улыбался, закурил на ходу и два раза выпустил в холодный воздух дым.

Яна недолго сидела у Димы. Его мама вернулась с работы уставшая и расстроенная. Видимо, настроение в их семье передавалось по воздуху. Или что-то случилось такое, во что Яну решили не посвящать. В каждой семье есть свои тайны. И Яна впервые почувствовала себя чужой в этом доме.

Она молча попила чай. Дима сидел на кухне на подоконнике, прижав к груди колено.

Тихо урчал холодильник, где-то на улице выясняли отношения собаки. Дома у Димы было, как всегда, тепло и уютно.

Но в этот раз что-то разваливалось. Когда Дима с мамой вышли поговорить в гостиную, Яна прошла в комнату и села на стол. А вдруг они с Димой сейчас поссорятся?

Бабушка всегда говорила что-то про тех, кто бранится и тут же мирится. А если помириться не удастся? Дима вообще с трудом говорит о своих чувствах и мыслях. Яна же будет ждать что-то от него. Или…

Янка помотала головой и вдруг заплакала. Ей не хотелось уходить сегодня от Димы и встречаться где-то на морозной улице с Русланом. Она вообще никогда не хотела уходить или уезжать от Димы. Его нужно было держать за руку и не отпускать, чтобы не потерять. А потерять его казалось так легко. Он появился в ее жизни так неожиданно и внес столько прекрасных минут, много снега, холодных поцелуев на улице и своего теплого дыхания. Нужно держать его за руку до того момента, как он оттает и расскажет, что случилось у него в семье.

Дима вошел хмурый и сел на диван. Вытащил из-под дивана бутылку с пивом и покрутил в руках.

— Мне лучше уйти? — спросила Яна, а ее голос задрожал.

— Прости, да. — Дима сидел, понурив голову и обняв гитару одной рукой, а пиво другой.

— Хорошо. — Яна взяла сумку и пошла к двери. Не выдержала и обернулась. — Не знала, что ты пьешь пиво.

— Тебя это напрягает? — Яна никогда не думала, что у него бывают такие жестокие глаза.

— Да. У нас в семье не пьют. Я не понимаю, зачем люди курят. И зачем пьют.

— Поэтому ты лучше всех знаешь, как людям стоит правильно жить?

Яна вышла из комнаты.

Руслан радостно распахнул руки, но Яна увернулась от объятий. Тогда он потрепал ее по шапке и знаком предложил взяться за его руку. Яна сомкнутыми губами улыбнулась впервые за день. Она ухватилась за его локоть и поежилась.

— Какая холодная и длинная зима. Так ты о чем хотел поговорить?

— Да там… не, обычная зима. Еще только конец февраля. Кстати, с днем рождения.

Яна покачала головой.

— Шестнадцать лет — это разве хорошо? Что-то средне-промежуточное.

— Ну да…

— А у тебя когда день рождения?

— Летом.

— Так ты меня младше? — Яна почему-то расстроилась.

— Нет, старше. Я поздно в школу пошел. А потом попал в больницу и пропустил еще полгода. Мне летом семнадцать исполнится.

— Ого, — уважительно сказала Яна и засмеялась. — А почему я об этом никогда не слышала?

— Ну да! — Руслан довольно засмеялся. — Я старше, и поэтому я лучше тебя знаю, что происходит в этом мире.

— Так мы куда-то идем? — Яне нравилось, что она не думает о каждом слове и о его последствиях. Ей и правда хотелось погулять по центру города.

— Да нет… — Руслан смутился. — Думал пройтись. Не устала еще учиться после каникул и экзаменов? Слышал, они тебя чуть не запороли.

— Ужас какой-то был, правда, — Яна начала говорить все быстрее и быстрее. Они шли по центральной улице города, было очень шумно. Машины стояли в пробке на светофоре, молодежь вывалила на улицу погулять под снегом. Все светилось и сияло, как в новогоднюю ночь. — Любят у нас праздники!

Руслан оглянулся кругом.

— О, да, теперь для двадцать третьего февраля все украсят и оставят до восьмого марта.

— Пусть висит, красиво же. Так ты расскажи, что интересного случается в школе за моей спиной? А то в последнее время я ничего не вижу и не слышу.

Руслан покосился на нее.

— Ну, что ж… Катя, как всегда, странно себя ведет, вчера вдруг позвонила, представляешь? Она редко звонит, больше письма пишет. Связь плохая была, ее голос так хлюпал, что я ничегошеньки не понял. Потом связь стала еще хуже, она заговорила буквенным кодом, морзянкой. Я ничего не понял.

— И что сказала?

— Да ничего толком, про рисунки мои спрашивала и о передаче, которую мы с тобой вести будем. — Руслан толкнул Янку слегка локтем. — А я какой-то растаращенный был, отвечал невпопад, какую-то чушь нес. По-моему, она подумала, что я обкуренный.

— А ты бываешь обкуренным? — в шоке спросила Яна.

— Не придирайся к словам. Осторожно, — Руслан подхватил Янку под руку. — Здесь скользко, лед похож на мраморную слизь в центре города. Стас, мне так кажется, влюбился в Катю. Олег от нас уходит.

— Ну и не велика потеря. — Яна посмотрела на большую украшенную елку, стоящую около администрации города. Если прищуриться, казалось, что у елки есть большой клоунский нос. — Ты чего такой довольный?

— А чего горевать? Жизнь-то, конечно, сложная штука, иногда хоть вены режь. Но с другой стороны — порезал, а очнулся живым, и вроде снова все хорошо на время. Жизнь, она же по календарю скачет, страницы перелистывает… Столько всего удивительного происходит вокруг. Ирка, например, влюбилась в Диму, они вчера после репы куда-то ходили.

У Яны заболела голова. Затем сдавило желудок, и она почувствовала, как кровь отливает от щек.

«Главное, никуда не упасть», — подумала она и пошатнулась.

— Я же говорю — скользко, держись за меня крепче. Ты же знаешь, что я к Димычу на репу ходил? У них там клёво. От них ушел басист, поэтому я предложил Димычу научиться играть на басу и войти к ним в группу. Они должны скоро выступать на панк-концерте в ДК «Металлург», а тут такая лажа. В общем, остались у них Дима на соло и вокале, Мерк на барабанах, и вот…

Яна смотрела, как перед ней расплываются лица прохожих, а фонари образуют одну длинную светящуюся полосу. Почему прежде ей не было так больно? Даже когда она упала с большой бетонной стройки и сломала ногу три года назад? Или когда проиграла джазовый конкурс. Никогда она не чувствовала, чтобы дома начинали надвигаться на нее и голоса людей просто исчезали из головы.