А Чаллен, этот великовозрастный детина, вместо того чтобы загладить неловкость момента, наоборот, еще более усугубил его той крайней развязностью, с которой подсаживал Тедру на свой хатаар. Сначала он задержал свою лапу у нее на талии, затем словно ненароком задрал снизу ее меховую накидку, выставив голую ногу Тедры на всеобщее обозрение. Конечно, после утреннего секс-совокупления воин все еще пребывал в игриво-любовном настроении. Зато ее настроение довольно быстро стало таким же, с которым она вчера засыпала, — досадливо-раздраженным. Вечером Чаллен не принял во внимание раздражение Тедры и заставил ее обнять его и поцеловать на ночь.

Все же злилась она недолго: чудесное утро и веселая компания заставили Тедру быстро забыть все огорчения. Даже веревка, связывавшая ее руки, на удивление не сильно досаждала ей. Наверное, оттого, что Чаллен рано утром вышел из палатки и вскоре вернулся, держа в руках вторую веревку, которую превратил в пояс для ее меховой накидки. Когда он перепоясал Тедру, одеяние стало даже более приличным, чем некоторые ее пляжные ансамбли. Тедра была очень признательна воину за этот пояс, а особенно за то, что он принес его по собственной инициативе. Для столь деспотичного варвара такие поступки были несколько неожиданны.

Вскоре после полудня они снова въехали в лес и остановились у извилистого ручья, чтобы перекусить холодным мясом, оставшимся после вчерашнего ужина, и белыми сладкими булочками-крумос. Полянку окружали высокие деревья, в их кронах щебетали птички и еще какие-то маленькие пушистые создания. За это утро Тедра увидела не меньше дюжины новых животных, правда, все они были безобидны и быстро исчезали, почуяв приближение огромного хатаара.

Она не слишком проголодалась и сидела, почти не притрагиваясь к еде. Заметив это, Чаллен прервал свою собственную трапезу, чтобы накормить ее. Такая трогательная забота рассмешила Тедру.

Растянувшись на боку, воин аккуратно резал своим мечом большие ломти мяса на более мелкие кусочки, чтоб ей удобнее было есть их. Он попытался даже закладывать кусочки ей в рот, но Тедра укусила ему палец за столь унизительную попытку. Конечно, знай она, что все это доставляет Чаллену удовольствие, она не стала бы так веселиться. Знай она также, что воин нарочно оттягивал время, чтобы остаться с ней вдвоем, Тедре и вовсе было бы не до смеха.

Но она ни о чем не подозревала даже тогда, когда воины сели на своих хатааров и уехали. Ей казалось, что и они с Чалленом через несколько минут последуют их примеру: он уже чистил свой клинок. Еще не скрылся за деревьями последний хатаар, как варвар встал. Тедра тоже встала и, не дожидаясь указаний, пошла к хатаару. Ее воин и в самом деле подошел сзади, однако вовсе не для того, чтобы подсадить ее.

Она почувствовала, как он нежно обхватил ее руками. Тедра не стала убирать эти руки: после сытной еды и приятного развлечения она чувствовала некоторую разнеженность. Вдобавок она уже успела привыкнуть к тому, что ее воину доставляло удовольствие просто крепко прижиматься к ней. Однако через мгновение он развернул ее лицом к себе, быстро — так что она даже не заметила — развязал ее пояс-веревку и обхватил огромными ладонями ее ягодицы, привлекая Тедру ближе. Руки воина беспрепятственно двинулись выше вверх по обнаженной спине.

Тедра хотела было возразить, но рот Чаллена накрыл ее рот своим поцелуем. Воин умел целовать так, что дрожь пробегала по телу. Все участвовало в игре: и губы, и язык, и даже зубы. О звезды, этот огонь, разгоревшийся от мельчайших искорок во всем ее теле! Еще немного — и Тедра лежала на траве, потеряв представление о реальности.

После вчерашнего неприятного разговора она бессознательно пренебрегала своими телесными ощущениями, при том, что сегодня утром она уже танцевала под ту же мелодию. И хотя это было несколько часов назад, ее желание снова было полным, а удовольствие сильным. Сильным настолько, что из груди ее исторгся крик, вспугнувший всех птичек, которые пели для них сверху.

Возвращение к реальности проходило медленно, но при первом осмысленном взгляде на варвара Тедра почувствовала тревогу. На лице его было написано торжество победителя. О небо, ведь они же сейчас не в том месте, «где он спит»! Она могла отказаться от этого слияния! Могла, но потеряла такую возможность сразу, как только он поцеловал ее. Не потому, что это было в принципе невозможно, а просто потому, что огонь ее разбуженного тела сжигал напрочь все разумные мысли.

— Зачем ты сделал это? — спросила Тедра, только для того, чтобы утвердиться в своих подозрениях.

Воин не стал притворяться, будто не понял смысла ее вопроса:

— Хотел посмотреть, смогу ли.

— То есть посмотреть, позволю ли я тебе?

— Давай не будем играть словами!

— Хочу и играю! — парировала Тедра, выползая из-под него. — Мы обсуждаем твое превышение прав, Чаллен.

Воин засмеялся:

— Против чего ты возражаешь, женщина? Против того, что не подумала сказать «нет», или против того, что не захотела сказать «нет»? Лицо и шея Тедры заалели.

— Это нечестно! Ты не дал мне возможности обдумать.

— Я так захотел.

— Ты пытаешься превратить меня в заказанную женщину? — обвинила воина Тедра. — Которой можно командовать всегда и всюду?

Взгляд Чаллена говорил о том, что она попала в точку, но ответ его был таков:

— Это невозможно сделать в течение срока твоей службы. На это время я даю тебе свое покровительство, а заказать можно только такую женщину, у которой нет покровительства воина.

— Это всего лишь отговорка! Мы оба прекрасно знаем, что для тебя предпочтительнее. И ты только что продемонстрировал свою готовность взять желаемое, несмотря на мой официальный статус.

— Возможно. — Пожав плечами, он по-мальчишески хитро глянул на Тедру. — Но такова уж воинская натура! Если бы я не предпринял своей попытки, мы оба не смогли бы так приятно провести здесь время. Но если тебе не понравилось, керима, надо было только сказать.

— Другими словами, я могу ожидать, что это повторится снова?

— Конечно.

— А тебе не кажется, что это нарушение прав?

— Но ведь ты могла решать сама! Права считались бы нарушенными лишь в том случае, если бы я не оставил тебе свободы выбора.

И все же Тедра чувствовала, что он не оставил ей этой свободы — даже еще не поцеловав ее. Но он прав. Она не должна повиноваться ему за пределами спальни, если его требования не резонны. Единственно, чего он мог требовать от нее — уважения, а Тедра могла сказать «нет» весьма уважительным тоном. Могла, но не сказала. Она не воспользовалась свои правом, и воин превысил свои права, к тому же столь мило, что отказаться было выше ее сил.

Тедра пожала плечами:

— Итак, на сей раз ты уложил меня на обе лопатки. Но не думай, малыш, что это станет нормой!

— Все-таки тебе понравилось.

— Это уже другой вопрос. Мало ли что мне нравится! Ты ведь не можешь привязать меня к себе, если наше соглашение временное!