К этому тексту есть параллель в знаменитом пассаже из Первоисаии (Ис 2:2–4), который, возможно, тоже создан в этот поздний период – он появляется и в Книге пророка Михея (Мих 4:1–4):

Сион (Иерусалим) как средоточие для спасения целого мира – это видение, характерное для эпохи, наступившей почти сразу вслед за Вавилонским пленением, когда надежды окрыляли и приземленная реальность повседневной жизни в малозначительной провинции державы Ахеменидов еще не осознавалась так сильно.

И опять же, мы не знаем, существовал ли Тритоисаия отдельно от остальных. Возможно, эту книгу сознательно добавили в конец Второисаии, а возможно, сборник уже сформировался в своем нынешнем виде еще до того, как писец пригвоздил его к растущему свитку с Книгой пророка Исаии.

Изучение одной только Книги пророка Исаии может потребовать всей жизни – столь сложны возрастание и развитие этого произведения. Но того, что уже сказано, хватит, чтобы показать: оно может стать малоразмерной иллюстрацией к тому, как сводились воедино книги пророков. Другие длинные пророческие книги – Книга пророка Иеремии и Книга пророка Иезекииля – являют схожие свидетельства дополнений и добавления. Вероятно, каждая пророческая книга проходила ряд редактур на пути к своему нынешнему облику: это справедливо даже для Книги пророка Авдия, самой короткой из всех: она состоит лишь из одной главы, но и ту, как кажется, писал не один автор.

И теперь, когда мы принимаем как факт то, сколь разнообразны составляющие элементы произведений, подобных Книге пророка Исаии, возникает вопрос: как именно их сводили? Ученые, и особенно немецкие библейские критики, часто считают, что имел место некий сложный процесс, подразумевающий неоднократную редактуру каждой книги, и иногда это рождает гипотезы до того запутанные, что они просто обречены на провал. Что касается Пятикнижия, то, видимо, лучше всего предположить, что оно прошло лишь несколько редактур, хотя каждый раз, когда книгу переписывали, писец мог внести небольшие изменения в те или иные отдельные стихи. Большинство из тех, кто изучает книги пророков, считает, что первое издание каждой из ранних пророческих книг собирали последователи самого пророка, а второе издание сделали в эпоху Вавилонского плена, когда стало ясно, что мрачные предсказания этих пророков свершились, и забрезжила надежда на новое будущее. Подобное происходило с большей частью текста, который мы находим в Книгах Амоса, Осии, Михея, Исаии, Иеремии и Иезекииля. Что же касается поздних пророков, явившихся уже по завершении эпохи Вавилонского пленения – это Аггей, Захария и Малахия – то, возможно, мы с самого начала имеем дело не с произнесенным, а с записанным пророчеством, и в любом случае сами предсказания уже не грозят абсолютной погибелью – хотя все трое пророков очень язвительно порицают тех, к кому обращаются.

Но даже здесь немало признаков поздней доработки. В Книге пророка Захарии главы 9–14 столь отличаются от остального текста – и отражают ситуацию из столь позднейших эпох, – что их часто называют Второзахарией. В Книгу пророка Исаии, как мы уже видели, текст добавляли не только в эпоху Вавилонского пленения и почти сразу после нее (Ис 40–66), но, возможно, и еще позднее: в Ис 24–27, где говорится об апокалипсисе, мы можем встретить прорицания из эллинистического периода. Так что мы просто должны предположить, что книги пророков, живших до эпохи Вавилонского плена, редактировались не только в период пленения: примерно так же их дополняли и пересматривали в кругах писцов после освобождения из Вавилона – и даже вплоть до эпохи Второго Храма. Обновление книг пророков было для писцов важным делом. Можно предположить, что они служили при Иерусалимском Храме, где больше не было царского двора, или же работали в администрации провинции Йехуд.

В какой-то момент ко многим книгам пророков были добавлены указания на то время, когда свершались описываемые в них события. Их добавляли в форме заглавий – скажем, так:

Тот вид анализа, который мы только что описали, иногда, как кажется, вредит религиозному пониманию и применению книг пророков – равно как критика источников Пятикнижия взволновала и лишила покоя многих читателей – как иудеев, так и христиан. Например, такое впечатление, что воссозданный образ Исаии делает его совсем непохожим на пророка любой веры: он не был учителем Торы, он не предвозвещал пришествие Мессии – он просто был политическим игроком, и его глубоко тревожили катастрофы, которые в дни его жизни произошли в Израиле и Иудее. Даже добавления в книгу, а их немало, не особо сосредоточены на Мессии (возможно, единственными исключениями станут Ис 9:2–7 и Ис 11:1–9), но необычайно озабочены событиями в современном пророку мире и влиянием этих событий на народы Израиля и Иудеи. То же самое справедливо не только для большинства книг пророков, но и для образов самих пророков, стоящих за этими книгами. Эти люди – часть истории иудаизма и христианства, но то, чему они учили, не близко ни той, ни другой вере в тех формах, в каких они известны нам.

Впрочем, анализ компонентов, лежащих в основе пророческих книг, не дает нам изучить их в полной мере, поскольку в какой-то момент их, должно быть, сшили воедино, и книги обрели тот облик, в котором мы читаем их в наши дни. Уже больше века минуло с тех пор, как книги «разобрали по кирпичикам», желая увидеть, из чего они состоят, и в последние десятилетия библеисты снова стали проявлять интерес к «окончательной форме», как ее обычно называют – иными словами, к той, в которой книги представлены в Библии. В печатной Библии (или, в данном случае, в Еврейской Библии, написанной от руки) нет ни Второисаии, ни Тритоисаии, ни Апокалипсиса Исаии, ни Прорицаний против народов – есть только Книга пророка Исаии. Так не заслуживает ли ее существующий облик такого изучения, какое подобает ему по праву?