Лисимах оказался прав. Пираты не пощадили кораблей. Как бы им ни хотелось завладеть диерой, но укрыть такое судно, а тем более притопить на мелководье было невозможно. Разбойники позарились только на пару не слишком искалеченных во время боя элур. Они перегрузили все зерно, которое могли. Из людей взяли не больше десятка, а потом отошли и расстреляли брошенные суда горящими стрелами с безопасного расстояния, откуда огонь не мог перекинуться на их собственные ладьи.

Асандр помог Лисимаху перебраться на атаманский «угорь». Причем тавр, какой бы глубокой ни была его рана, скакал с борта на борт, как козел, из последних сил делая вид, будто на плече у него нестоящая царапина.

Кровь холодела у Асандра в жилах, когда он слышал с удаляющейся ладьи крики и проклятия оставленных на горящих кораблях людей. Они умоляли расковать их и дать шанс спастись вплавь. Хотя берега были далеко, а вода уже довольно холодной, Асандр подумал, что поступить так было бы гораздо милосерднее, чем жечь и топить беспомощных гребцов.

— Ты ничего не понимаешь в море, сынок. — Сзади на плечо храмового бойца легла корявая ладонь папаши Сфокла. — Темная Пучина требует жертвы. Эти люди и эти суда — наш подарок. Иначе она не отдаст нам остальное.

«Да будьте вы прокляты!» — прошептал Асандр. В глазах у него щипало.

— А ты был храбрым сегодня. — Сфокл запустил пальцы за пояс юноши и притянул невольника к себе. — Думаешь, я не заметил, что ты притащил на корабль раненого тавра? — шепнул он Асандру на ухо. — А наш закон: раненых не брать.

— Он спас мне жизнь на таране. — Асандр резко повел плечами, отстраняясь от ненавистного атамана.

— Жизнь? — расхохотался тот. — А чего стоит твоя жизнь? — Он был уязвлен поведением раба. — Тебе давно пора уразуметь, что твоя жизнь вот здесь. — Сфокл придвинул к лицу Асандра свой красный кулак. — Я терплю твои выходки до первой высадки на берег. А нет — и ты, и твой полудохлый приятель пойдете на корм рыбам.

Асандр опустился у борта рядом с Лисимахом, который из-за потери крови все время норовил впасть в беспамятство. Один из гребцов выдвинул ногой из-под скамьи свой походный сундук и всучил Асандру гнутую рыболовную иглу для штопки сетей с вдетым в нее конским волосом. Глядя в круглую медную бляшку на середине щита, юноше пришлось самому зашивать себе распоротую щеку. Это было непросто, потому что из раны сочилась кровь, а из глаз слезы. Так что порой Асандр не видел, куда колет.

Обогнув Китей, пираты взяли курс на юго-запад. Было видно, что в темном Эвксине с глубоким каменистым дном и незнакомыми течениями они чувствуют себя неуверенно, поэтому все время жмутся к берегу. До Киммерика еще кое-где теплилась жизнь, а дальше пошли совершенно пустынные места. К удивлению Асандра, пираты и здесь имели укромный уголок, где прятали товары. Правда, редко посещаемый, иначе они бы не искали его столько времени и не переругались вдрызг, указывая то на одно, то на другое разбитое молнией дерево.

Наконец выяснилось, что дерево давно сгнило и рухнуло в воду, осталось одно корневище. Да и мыс порядком осыпался, но бухта была та самая, этого Сфокл забыть просто не мог, потому что на эти вот камни налетела брюхом преследовавшая их военная триера, когда три года назад архонт вздумал очистить побережье от разбойников.

— Да вон и остов ее на дне! — Атаман тыкал пальцем в глубину, где под зелеными кустами травы действительно валялись разметанные штормом доски. — Мы-то на наших плоскодонках легко проскочили в залив, — продолжал гвоздила. — А они пропахали днищем прямо по валунам. Забавно было потом добивать их стрелами уже в воде. Как щенков в луже!

Асандр скривился. За сегодняшний день цинизм папаши Сфокла успел ему осточертеть.

Пираты спустили паруса и на веслах вошли в залив. Они миновали отмель с каменной грядой. Теперь все, находившиеся на борту, хорошо видели несколько обглоданных рыбами скелетов на мелководье.

— Тяжелое вооружение утянуло раненых на дно, — разглагольствовал атаман. — Мы не достреливали всех.

Асандр почувствовал, что он вот-вот не выдержит. Еще одно слово гвоздилы, и у него начнется истерика. Выхваченный абордажный кинжал пойдет плясать по палубным доскам и может ненароком воткнуться в грязное брюхо этого вонючего урода. Юноша глотнул воздуха и почувствовал, как тавр наступил ему на руку.

— Тихо, тихо, приятель. Попридержи узду. — Он, оказывается, уже пришел в себя. — Этот старый козел нарочно тебя поддразнивает.

— Эй вы, двое! — Сфокл пнул раба ногой. — На весла!

Ему доставило удовольствие посмотреть, как полудохлый тавр брякнулся на скамью и как скривилось его лицо, когда руки, легшие на весло, сделали весь оборот: к груди — вперед — опять к груди. На забинтованном плече Лисимаха разом проступило красное пятно.

— За борт его, — рявкнул Сфокл. — Будет еще один мертвец в этой бухте!

— Не тронь! — Голос Асандра прозвучал угрожающе. Он встал и, набычившись, смотрел на атамана, словно собираясь напасть. — Я пойду с тобой, куда захочешь. Но его оставь!

Гвоздила высморкался на палубу, взял грязными пальцами Асандра за подбородок и повернул его лицо в одну и в другую сторону.

— Ты сказал, — только и процедил он, махнув рукой двум разбойникам, уже вцепившимся Лисимаху в плечи.

«Ублюдок!» — Асандр провел ладонью по щеке, стирая грязь.

— Будешь помнить, кто хозяин, — бубнил себе под нос Сфокл. — К берегу, сучьи дети! К берегу! Раз-два! Раз-два!

Лодки пристали наконец, найдя узкий участок, не слишком загроможденный камнями. Это было устье мелкой речки. Пираты высадились, втащили «угри» на гальку и, привалив их ветками, срубленными выше по склону, двинулись в лес. Он не был особенно густым. Лишь частый туевый кустарник образовывал какой-никакой подлесок. Однако в глубине нашлась и вырытая в земле пещера, и несколько ям, похожих на высохшие колодцы. Сверху они были закиданы сосновыми сучьями и бурой, не один год пролежавшей листвой.

«А вот и сокровища». — Асандр без всякого удовольствия принялся вместе с другими загружать в эти колодцы немногочисленные ценные вещи с потопленных кораблей: сундучки с казной, кожаные мешочки, набитые брусками электрона. Зерно пираты намеревались отвезти в «лесной Мермекий» своим семьям. А частью продать колонистам в прибрежных деревнях, тем самым, у которых оно и было отобрано Калимахом. Надо же им чем-то сеять!

Выбравшись из ямы, юноша увидел, что часть пиратов разбрелась по берегу, собирая ветки и выброшенные морем доски. Несколько костров уже горело. Запасов, захваченных на кораблях вполне хватало, чтобы устроить роскошный ужин с обильным возлиянием и для людей, и для богов. Часа через три все перепились. Асандра всегда поражало, как мало нужно человеку для счастья: залить глаза и горланить песни, сбиваясь на каждой строфе. На это Сфокл был большой мастак. Но сегодня у него свербило в другом месте.

— Чего расселся? — Папаша наконец оторвал свой грузный зад от бревна и поплелся от костра, щелчком пальцев, как собаку, подзывая раба.