Славик перевел взгляд на озеро, на чаек. Птица, которую он принял за чайку, оказалась другой. На середине озера плавала серая плотно слившаяся с водой птица. Не утка и, естественно. Не лебедь, хотя большая темная голова по-лебединому держалась на длинной ровной как столбик шее. Славик не поленился пересесть на самый спуск к воде. Уперся локтями в торчащие коленки и тщательно настроил на резкость бинокль.

Туловище птицы копенкой поднималось из воды. Большая щекастая с черными пятнами и таким же беретом голова высоко поднялась на тонкой белой спереди шее, напоминая кобру с раздутым капюшоном.

Чомга, догадался Славик. Недаром он любил разглядывать определитель птиц и другие похожие книги.

Чомга, не шевелясь, не вздрагивая, плавно скользила по воде. Изредка поворачивала голову в разные стороны. Затем быстро ткнула клювом в воду и словно потекла всей шеей и туловищем вниз. Исчезла за один миг и без всплеска. Вынырнула она не скоро, метров за пятьдесят от места погружения.

Славик не меньше получаса наблюдал за ныряющей чомгой, пока не надоело. Он встал, чтобы идти к костру и увидел… ежика. Зверек не двигался, стоял высоко, будто на цыпочках, и, наверное, решал, бежать ли дальше, или он уже замечен неизвестным существом, а потому стоит проследить за его поведением. Славик тоже замер. Ежик подождал, подождал да как побежит – колобок не покатился бы быстрее.

Славик пошел к нему.

Еж остановился, начал медленно приседать. Ему явно не хотелось сворачиваться в колючий шар. Не терпелось бежать дальше по своим ежовым делам.

Славик присел перед ним на корточки.

Ежик начал убирать под себя черный кожаный носик. Иголки начали медленно разворачиваться веером.

Славик протянул палец к его носу. Ежик окончательно втянул мордочку под иглы. Славик не утерпел. Захотелось ему перевернуть ежа. Если уж лисица справляется с подобным делом… Но прикосновения к многочисленным остриям иголок он не выдержал. Снял кепку и с ее помощью перекатил ежа.

Тот зашипел недовольно и теперь уже съежился по-настоящему. В сером шаре образовалась вмятина, надежно окруженная колючками, а на дне ее чернело пятнышко его носа – и больше ничего.

Славик отошел. Ему-то любопытно, а ежу страшно. Он уже пожалел, что напрасно задержал зверька.

Еж быстро забыл обиду – недолго полежал, свернувшись клубком, как-то незаметно превратился из шара в копенку, копенка приподнялась, из-под нее высунулся вперед нос и… еж быстренько, без остановок побежал под елочки. Он даже высоким показался Славику на своих коротких ножках. И еще приметил Славик, что валянье на лесном мусоре не повредило ему. Ни одной соринки не наколол на колючки. Как только и умудрился остаться чистым.

Везло Славику сегодня. Жаль, некому было показать. Отец ушел в лес. Дядя Петя далеко на берегу махал удилищем.

Славик взялся разжигать костер. Милое дело, когда дрова сухие, а на растопку под крышей шалаша приготовлены куски бересты и смоляные щепки. Когда дело спорится, хочется продолжать. Он сбегал к роднику, вымыл котелок, напился сам, зачерпнул воды.

Он раздумывал, что делать дальше, как тут появился отец. В руках нес свои любимые холщовые мешочки.

– Что там? – полюбопытствовал Славик.

– Суп буду варить, – гордо сказал отец. – Овощной с грибами.

Славик задумался. Как бы он жил в лесу, если бы не отец и дядя Петя. Один от удочек не отходит, другой колдует возле костра. Правда, он тоже насобирал черники. Дядя Петя ел и хвалил. И на компот осталось. Он заглянул в принесенный мешочек. Какие-то корни, листья.

– Пора нам на лесные овощи и зелень переходить. Не питаться же одной рыбой. Кстати, ты можешь порыбачить. К вечеру самый клев.

Отец не любил, когда ему мешали у костра. Славику и самому надоело околачиваться на стоянке. Он схватил удочку и побежал к дяде Пете.

* * *

Вернулись с рыбалки поздно. Славик поймал несколько плотвиц и окуня. Дядя Петя нес длинную вязку рыбы.

– Отлично, – оценил отец. – Снова на завтра проблема запасов решена. Буду плести корзину, а не бегать по лесу в поисках хлеба насущного. Я тоже тут не спал в шапку, супчик сварил. Твоему, Петр, терпению удивляюсь…

Дядя Петя и Славика поражал своей преданностью рыбалке. Любил он еще наблюдать птиц. Наверняка узнавал бы за версту любую пичугу, если бы не так часто и подолгу смотрел на поплавок.

Славик принюхивался к котелку с супом.

– Вечером, суп… – сказал скептически.

– Ничего себе, – оскорбился отец. – Можно сказать, главный соавтор устава робинзонов, а тут, на тебе, харчами перебирает. Да еще какими – из самых лучших лесных продуктов. Не ты ли настаивал не брать сковородку, жиры, крупы. А теперь манной каши захотел, что ли? – Отец говорил с показной взволнованностью. – Я бы и сам не отказался нарушить устав и съесть сейчас жареной картошки со свиной отбивной да салат из помидоров со сметаной. И запить все сладким чаем со сливками и хрустящими гренками…

– Остановись!.. Не мгновение, ты остановись, – дядя Петя кивал отцу. – Слюной можем захлебнуться.

Отец сразу послушался. Дядя Петя продолжал:

– Мы сделаем все это без нарушения устава. Поймаем полосатенького дикого поросенка, построим загон из жердей, кормить будем заячьей капустой. Потом по методу подсечного земледелия вырубим делянку, засадим лопухами – они в Японии овощами считаются. И пошло, поехало…

– Как в «Таинственном острове», – обрадовался такому ходу мыслей Славик. – Там, помните, они из одного зернышка пшеницу вырастили, потом целый скотный двор завели, на прирученных зебрах ездили, голубей разводили.

– Конечно, – начал отец тоном, не предвещавшим ничего хорошего, – у них же остров был с чудесами. Чего они только там не нашли: и уголь, и металл, и соду. Топоры и мотыги ковали, порохом скалы взрывали. Они, единственно, рояля в кустах не нашли, а то бы еще и симфонический оркестр организовали. Ты запомни, у нас все реально. Мы живем в настоящем полупустом лесу, где бананы не растут и фазаны в котел не падают дюжинами…

– И поодиночке не падают, – успел скороговоркой вставить дядя Петя.

– Что касается скотного двора и пшеницы, то надо было к бабке ехать, а не в лес. Там широкий простор для колонистов земледельцев. Что касается супа на ужин – это в наших условиях ни с чем не сравнимое блюдо. Кто не хочет суп, может возвращаться к любимым отбивным.

– Это у тебя отбивные любимые, по мне лучше картошка, – сказал Славик и тем завершил разговор.

Отец первым подул на ложку и хлебнул варево… Глаза его забегали, он думал несколько секунд. Вторую ложку он смаковал еще дольше. Лицо его помрачнело, у глаз собрались морщинки. Он замахал на Славика, когда тот сунулся с кружкой к котелку.

– Из чего суп? – спросил дядя Петя.

– Из сныти, – отец пожал плечами, – грибы, листья сныти и немного корешков тмина бросил вместо сельдерея.