Собралась приземлиться, а куда – не знает. Яиц снова нигде нет. Все на месте: брусничник, хвоя, сучок… А яиц нет.

Расстроилась ворона. Это же надо, какой казус с ней приключился да во второй раз. Рассердилась и на козодоя, не вовремя появившегося, и на сосну, и на весь лес. Долго его стороной облетала. Так спокойнее.

Потом все-таки прилетела на сосну. И чуть не свалилась от удивления. Опять что-то белеет. Глаз не отводя, вниз спустилась. Кусочки скорлупы от яиц обнаружила.

Козодой снова здесь порхает.

«Чего крутишься здесь?» – накинулась на него ворона.

«Ничего. Отдохнуть собрался, – отвечает козодой, – надо полежать до вечера. Зачем на солнце жариться да слепнуть. Лучше вздремну.»

Сказал, к земле прикоснулся… и исчез.

Поняла все ворона. Так же и гнездо свое он прятал. Сам бурый, как лесная подстилка, на гнездо усядется – и ничего не видно. Самая зоркая птица не разглядит.

Успокоилась ворона. Разгадала загадку.

Дядя Петя зашуршал травой и не сказал больше ни слова. Славик тоже не решился нарушить тишину. Судя по дыханию отец уснул под мерное повествование дяди Пети. Славик – в иные дни любитель помечтать на сон грядущий, почувствовал, как слепляются веки и уплывает сосновый бор, стоящий перед глазами после рассказа дяди Пети…

В этот момент что-то громко зашуршало у Славика возле уха. Он открыл глаза, ничего не увидел в полной темноте и некоторое время усиленно соображал, что произошло… Шорох снова повторился, и кто-то, холодный и мокрый, коснулся его щеки…

Славик буквально взвился. Хорошо, вспомнил о низком потолке и пригнул голову, иначе проткнул бы весь шалаш изнутри. Дальше он не знал, куда бежать, в полной темноте и в тесноте не разбежишься.

– Что? Где? Что?.. – спросонья испуганной скороговоркой повторил отец.

– Что случилось, Слава? – спокойно спросил дядя Петя. Не слышно было, чтобы он шевелился.

– Дядя Петя… – Славик немного успокоился. – Змея, наверное… Холодная, скользкая…

– Придумал, змея, – совершенно хладнокровно сказал отец.

Дядя Петя чиркнул спичкой.

В ее слабом свете они не сразу заметили на земляном полу между их кроватей маленькую мышку. Она спокойно грызла былинку и не обращала внимания на их осторожные движения.

– Если здесь мышь, змеи точно нет, – сказал отец. – Померещилось тебе.

– Ага, померещилась, – Славик вздрогнул, вспомнив холодное прикосновение.

– Ничего страшного, мышка на тебя наткнулась, – весело сказал дядя Петя. – Хотя она и теплокровное существо, вроде нас, ножки у нее без обувки, холодные от росы, наступила нечаянно на такую глыбу, как ты – сама небось испугалась.

Славика слабо успокоили веселые слова дяди Пети. Все равно ему не хотелось, чтобы мыши разгуливали по лицу.

– Ты, Слава, забыл про охранника, – сказал дядя Петя.

– Какого?

– Ежик нас от змей охраняет. Небось, извел всех в округе.

Славику как-то не верилось, что в такой темноте еж может найти змею.

– Мышей он тоже ловит – как же эту пропустил.

– Сколько мышей, а сколько змей, ты подумай, – вмешался отец. – Мышей везде полно, а змею днем с огнем не сыщешь. Нам повезло сегодня – увидели, вот она тебе и приснилась. Я за всю жизнь четыре раза змею видел.

– И мышек пять раз, – не утерпел Славик, чтобы не подковырнуть отца.

Славик развеселился, но лечь с края отказался. Повернулся лицом к плетеной стенке шалаша, хотя и понимал ненадежность рыхлой конструкции на предмет проникновения сквозь нее разных тварей.

На этот раз засыпал он долго. Ворочался, вспоминал, что забыл сделать запись в дневнике. Забыли сделать прогноз погоды. И вообще нарушают они устав…

Мысли путались, кружились, перескакивали… Он засыпал.

Нельзя быть праздным в лесу. Природа не терпит праздности. Она не открывает своих секретов праздношатающемуся, пусть даже он изъясняется ей в любви.

Г. Горышин

Изготовление корзины. Мечты о плавсредстве. Математические расчеты. Конкурс на самый большой лист дерева. Необычный трутовик. Березовые листья. Болотные подберезовики. Неизвестный зверь. Живой волос. Ремонт одежды. Грибной шашлык. Идея, витающая в воздухе. Вечерние рассказы.

Из дневника Славика

Дядя Петя на жерлицы поймал две большие щуки. Я поймал плотву весом 400 граммов – огромная, чуть выволок. А клевала, как обычная. Собирали чернику, и я установил рекорд: в один день ел одиннадцать видов ягод. Перечисляю по вкусу. Черника – сладкая, сочная. Земляника – с горчинкой или кислинкой, очень вкусная, когда зрелая полностью, но такую не всегда найдешь, обязательно хоть чуточку белеет бочок. Малина – немного кисловата, и косточки надоедают. Ежевика, пожалуй, не хуже малины, но если очень черная. Голубика – почли как и черника. Приятная кислота у костяники. Никогда не думал, что спелая брусника такая вкусная, не кислая. Можжевельник – странная ягода, сладкая, но не очень приятная, смолой отдает, и есть почти нечего – одни косточки. Клюква, помню, когда созреет, хоть и кислая, но есть можно. Рябину же невозможно есть: горькая. А от калины вообще дрожь берет. Не знаю, как ее некоторые хвалят.

Запомнить зарянку. Кругленькая тихая птичка с оранжевой грудкой. У чомги змеиная шея, спереди белая, сзади серая.

А у ежика нос будто нагуталиненный, черный, чистенький. Сжимается, съеживается так сильно, что в образовавшейся на месте живота ямке видно только черное пятнышко носа. И не сунешься – кругом иголки. Вот змею так каждый бы хватал, если бы не боялся. Знаешь, что не умрешь от ее яда, а все равно страшно. К тому же бывает, что и умирают. Узор у гадюки на спине похож на две волны, соприкасающиеся макушками. Дядя Петя сказал, что у них у всех одинаковый узор, только бывает светлее и темнее. Уж – сплошь темно-серый, в чешуйках.

Надо попробовать сделать свечку из орехов. Нанизать их на проволоку и повесить горизонтально. Пока догорит один, загорится следующий. Если их поставить столбиком, то сгоревший уголек помешает гореть нижнему. Сделаю, когда отъемся орехов, и будут оставаться лишние.

Из дневника дяди Пети

Утро хорошее, тихое, дымчатое. День спокойный, переменная облачность. К вечеру солнце исчезло, но признаков перемены погоды не заметил.

В который раз убеждаюсь, что самые лучшие живцы – окуньки. Хоть они и колючие, зато бойкие и долго не засыпают. И озерные щуки к ним привыкли. Две из них сегодня подтвердили мои наблюдения. Одна около трех килограммов, другая – не больше полутора. Нужно выстругать из дубовой сухой палочки длинный экстрактор с вилочкой на конце. А из рогульки сделать зевник. Настоящая проблема – вытащить тройник из щучьей пасти. На ручейника и короеда неплохо весь день клевала плотва. Нет червей, нет мальков – и нет окуней. Поймал: 33 плотвы, два подлещика, три окунька.