помощь? А вдруг никого из них давно уже не осталось на этой расшатавшейся вдоль собственной оси планете?..

Я засыпала с тяжёлым грузом на душе, хотя и с осознанием того, что грозная буря прошла стороной, мимо нашего участка леса, лишь попугав нас сильными порывами ветра и редкими, крупными каплями дождя. Глубокой ночью меня разбудил странный звук. Открыв глаза, я даже не сразу поняла, что открыла их, настолько в нашем укрытии было темно. Звук исходил издалека и походил на… На пение сектантов, готовящихся принести в жертву живое существо. Раз за разом повторялось монотонное: “Оммм… Оммм… Оммм… Оммм… Оммм…”. По коже побежали мурашки и холод, я почувствовала, как на руках встают дыбом маленькие волоски.

– Ты это слышишь? – тихий шёпот Тринидад неожиданно помог мне выдохнуть.

– Да, – в ответ шёпотом такой же силы отозвалась я.

Дикая вдруг переместилась из своей части дупла в центр. Поняв, что она хочет выглянуть за плёнку, я придвинулась к ближайшей части плёнки с моей стороны. Мы одновременно едва отклеили плёнку от ствола дерева и выглянули в образовавшиеся щели. В лесу стояла непроглядная ночь. Единственный, холодный, колкий, мигающий свет исходил от звёзд, густо рассыпавшихся по небу, словно фантастические стразы или настоящие бриллианты на тёмной мантии не доброго и не злого волшебника.

– Ты это видишь? – вдруг зашептала Дикая, и на сей раз от её шёпота стало страшновато.

– Звёзды?

– Вереница голубовато-белых огоньков. Очень далеко между деревьев. На одиннадцать часов.

Я посмотрела в указанном направлении, но ничего не увидела.

– Пропали, – вдруг шепнула Дикая, и вместе с этим заглохло и “сектантское пение”. По моей коже вновь пробежались недобрые, колючие мурашки, волоски на руках вновь встали дыбом.

Погипнотизировав звёздную ночь ещё несколько минут, но так больше и не расслышав “хора мистической общины”, и не увидев огоньков среди чёрных стволов деревьев, мы вновь плотно приклеили помятую плёнку к шершавым краям дупла и вернули свои спины к успевшим остыть стенам. Больше мы не произнесли ни слова, хотя по дыханию Дикой я знала, что с этого момента и вплоть до самого рассвета она не сомкнула глаз так же, как и я.

День 10.

Как только макушки деревьев окрасил первый огненно-оранжевый луч рассветного солнца, мы с Дикой одновременно принялись сворачивать плёнку в шарик, который она вновь закрепила при помощи булавки в недрах капюшона своей кофты. Спускаясь вниз по шершавым веткам и холодному стволу дерева, я пыталась абстрагироваться от кошмаров последних десяти часов нашего пребывания в Тёмном лесу. Судя по выражению лица Дикой, она уже успела справиться с задачей сосредоточения на насущных проблемах.

Для начала мы решили попытать удачу на том маршруте, который мы преодолели накануне. Продираясь через густую поросль в рассветных сумерках, мы в итоге смогли подобрать тридцать пять из пятидесяти выпущенных нами и в итоге вытекших из Люминисцена стрел, и дошли до того места, где я, стреляя в птицу, попала в Люминисцена.

– Наша вчерашняя добыча как сквозь землю провалилась, – засовывая последнюю найденную стрелу в колчан, закрепленный за моей спиной, хмуро заметила я.

– Я точно помню, в какой именно куст на этом маршруте выбросила свой рюкзак.

– Я, вроде как, тоже помню, где сбросила свой.

– Возвращаемся. Прошерстим весь путь ещё раз.

Второй раз ничего нам не дал. Рюкзаки исчезли. Их как будто кто-то подобрал. Рядом с кустом, в который я сбросила свой рюкзак, в луже грязи обнаружился след босой человеческой ноги, что само собой выглядело жутко. Дикая списала принадлежность следа Блуждающему. Я охотно поверила в эту версию, лишь бы не зацикливаться на более зловещих. После повторного обхода мы решили выходить из Тёмного леса, которого нам за прошедшие сутки хватило по горло.

На половине пути к роднику, в пятидесяти метрах перед нами, снова словно из ниоткуда, возник Люминисцен. Этого момента я страшилась больше всего – опасалась, что тварь появится, когда мы всё ещё будем находиться слишком далеко от выхода из леса. В итоге так и случилось. Но Люминисцен нас словно не заметил. Я снова стала для этих существ “невидимкой”. Осознание этого факта было подобно булыжнику, свалившемуся с моих вытянутых в нервном напряжении плеч.

Когда Люминисцен скрылся, мы продолжили идти, взявшись чуть левее его траектории. Через километр я резко затормозила, увидев под молодой елью, сросшейся с дубком, движение. Выстрелив, я промахнулась – кролик поспешно скрылся, не дав второго шанса на выстрел, зато я пронзила один из объектов его любопытства:

– Грибы? – приподняла одну бровь я.

Подойдя ближе и рассмотрев нашу находку, Дикая уточнила:

– Белые грибы. Боровики.

Сделав импровизированную сумку из пленки, успешно укрывавшей нас этой ночью, мы насобирали с три килограмма средних по величине боровиков и, посчитав, что вычистили всю грибницу, снова направились к роднику.

– Нужно запомнить это место, чтобы через день вернуться к нему, – заметила я. – Грибы растут быстро, уже завтра здесь могут быть новые.

– Неплохо знаешь повадки природы?

– Почти десятилетие выживала за счёт леса. И выжила, как видишь. Ты уронила один… – я обернулась.

– Я роняю, чтобы поднять.

– Мне сейчас показалось или ты не признаёшь свою ошибку?

– Запомни, Отмороженная: не ты делаешь ошибки – ошибки делают тебя, – ловко подобрав и закинув гриб обратно в сумку, парировала Дикая.

– У тебя всё в порядке с уровнями самооценки, иронии и сарказма, да?

– Что тебе ответить на этот вопрос? Не “нет” же.

Мы вышли из Тёмного леса на закате, чуть левее, чем обычно, и сразу же заметили Бума. Паренёк стоял у границы Тёмного леса, возле того места, из которого мы обычно выходили, и всматривался в лесную темноту.

– Кого приманиваешь: Люминисценов или Блуждающих?! – громко выкрикнула Дикая, отчего парень подскочил на месте. Я с Тринидад брызнули смехом.

– Вы издеваетесь?! – пока мы приближались к парню, восклицал он. – Сначала нам не прислали новенького, теперь ещё и вы двое пропали без вести!

– Мы не пропали без вести, – с этими словами Дикая отдала парню свою бутыль с водой, а я протянула ему свою ношу. – Как дела в лагере?

– Все переполошились. И немного голодны. Решили, что если завтра вы не вернётесь, будем забивать по одной курице в день.

– Двадцать одна птица на двенадцать человек в течение двадцати одного дня.

– В конце съели бы козу, – ухмыльнулся докладчик.

– А потом?

– А потом отправляли бы в Тёмный лес по одному человеку в день. Может, кто-нибудь и возвращался бы живым, а может кто-нибудь ещё и