– Как странно, – с досадой бросил ложечку Джарвис, – я тоже с ним частенько встречался, когда занимался с тобой алхимией. И мне он всегда казался вялой, скучной личностью, не интересующейся ничем, кроме составления приглашений и подшивки писем.

– Очень хитер, – скупо пояснил Эгрис, – и носит хороший амулет. Но какой точно, даже я не разобрал, он никогда не надевает его без грозди всевозможных оберегов и талисманов удачи. О нем я позабочусь сам, мои ученики не выпускают его из виду ни на миг. Но нам пора, отдыхайте и развлекайтесь, а через пару дней выдвигайтесь в путь. До столицы недалеко, за декаду спокойно доедете. Коней я привел, конюх – надежный человек, как и домоправительница.

Маги растаяли в порталах незаметно, как утренняя роса с травы, и на террасе сразу стало как-то пусто и очень тихо. Джарвис молча и неторопливо допивал взвар, Леаттия любовалась цветущим садом и обдумывала новости, словно невзначай выданные ей магами. Хотя и была совершенно уверена: ни одного лишнего слова они в отличие от нее не сказали, только то, что сочли необходимым.

Но жалеть ей не о чем, как ни крути, а темные маги неожиданно оказались самой здравомыслящей силой из всех, кому небезразлично будущее их мира.

– Леа… – вдруг тихо спросил учитель, и она от изумления даже забыла о необходимости удерживать на лице бесстрастную маску, – тебя очень расстроило мое предложение поселиться в крепости?

– Нет, – открыто глядя ему в глаза, ответила девушка. – Я прекрасно понимаю, что там все мы были бы в безопасности. И года через два, а может и раньше, как только посмотрю на всех правителей, я обязательно поселюсь именно в таком месте. Ведь мой прадед не зря первым делом принялся возводить высокие стены замка. Его наставник, тот маг, многое знал и предусмотрел… жаль только, кроме Кайоров.

– Думаю, появление разных властолюбцев вроде них он тоже предугадывал, – с досадой хмыкнул Джар и резко встал из-за стола. – Просто твои предки понемногу уверовали в собственную неприкосновенность и ослабили бдительность. Извини… я не хотел тебя задеть.

– Да я и не обижаюсь, – с горечью усмехнулась хранительница. – Ты снова прав. Только никому от этого не легче.

– И все же извини, – теперь он стоял у перил к ней спиной и упорно изучал сад, – за проверку. Но это главное правило темных магов – никогда не ввязываться ни в какие интриги и авантюры, не будучи полностью уверенными в благоразумности и надежности напарников и подопечных.

– Здесь на десяток миль поблизости ни одного хуторка, – многозначительно сообщила появившаяся на террасе травница, и Леа на миг забыла о собственных заботах и об интригах темных магов.

Перед ней стояла вовсе не та женщина, которая полтора часа назад отправляла девушку завтракать. Она не стала толще или выше, но выглядела теперь более привлекательной. Ее каштановые волосы, поднятые надо лбом в высокий валик, где-то растеряли серебро седины, зато приобрели массивный черепаховый гребень. Замысловатая вязь его резьбы светилась жарким янтарем, прекрасно сочетаясь с длинными сосульками серег и ажурной золотистой шалью, наброшенной на плечи поверх вишневого кашемирового платья.

– Санди, ты отлично выглядишь, – опередил Леаттию маг. – Я давно говорил, что нам следует поселиться в дядюшкином имении. Все же климат тут намного лучше, чем в Нардии.

«Еще бы не лучше», – вздохнула про себя Леа.

Нардия – северо-восточное королевство, знаменито снежными зимами, тучными пастбищами и огромными сырами, которые бородатые владельцы сыроварен привозят на осенние ярмарки почти во все столицы континента. А вот Овертон расположен на юге и надежно защищен от северных метелей невысоким, поросшим густыми дубовыми и буковыми лесами горным хребтом Тезграу. Поэтому тут властвуют сады и виноградники, ореховые рощи и хутора, выращивающие ранние овощи и огромных темно-серых гусей. Именно отсюда всегда привозили в Югрет по осени бутыли розового игристого вина и мешки с изюмом и орехами.

– Можете звать меня просто тетушка, – лукаво улыбнулась знахарка. – Госпожа Алесанда я только для чужих.

– Постараюсь запомнить, – с облегчением улыбнулась ей Леаттия, больше всего опасавшаяся, что Санди выберет для себя роль чопорной, придирчивой зануды.

– А еще постарайся понимать намеки, – подмигнула травница. – Пока не прибыли охранники и горничные, мы вполне можем погулять.

– Ты очень плохо знаешь моего друга, – ухмыльнулся в ответ на это предложение Джар, – если на самом деле считаешь, что он первым делом не привел сюда охрану, лично не расставил вокруг имения шатры-невидимки и не растянул между ними охранную сеть. Но по саду можете гулять сколько угодно, близко к дому они не подходят.

– И после этого он предлагал мне спрятаться в надежной крепости! – Леаттии вдруг стало смешно и так легко, как не было со дня гибели отца.

С тех самых пор как она сообразила, что у них с матерью не осталось больше ни одного человека, способного заступиться в трудную минуту. Как ни странно, но Кайора, несмотря на детское восхищение, защитником она никогда не считала и только теперь начала понимать почему. Его браслет только притупил ее сообразительность и чувство справедливости, но не мог искоренить тех душевных качеств, которые всегда были присущи всем урожденным Брафортам. Честность, преданность, сострадательность и доброту.

– Раз ты так говоришь, значит, не согласилась, – прищурясь, сделала правильный вывод Санди. – И в таком случае я намерена преподать тебе первый урок. Каждая девушка должна знать, как избежать мелких пакостей, какими могут испортить ей настроение и платье завистливые змейки, убежденные, что все мужчины должны смотреть только на них.

– Матушка мне об этом говорила.

– Не сомневаюсь. Но тогда ты была невестой герцога и любая из гостий Кайора даже за самую маленькую подстроенную тебе гадость могла получить очень суровое наказание. Да и нанятые им соглядатаи следили в оба.

– То есть я пять лет жила в клетке, – горько усмехнулась Леа, – но и близко об этом не подозревала. Ну тогда рассказывай, с чем мне придется сражаться.

– Сначала скажу про клетку, – испытующе глянула на нее травница. – Мы все с рождения живем в клетках, только невидимых, и никогда о них не задумываемся. Да и нет в том нужды. Ведь самая первая клетка – материнская любовь и забота – самая теплая, приятная и надежная. Она будет с нами всю жизнь, даже тогда, когда уже уйдут за грань родители. Ведь останется построенный ими дом или посаженный сад, вложенные в руки умения или жизненный опыт. И воспоминания, которые помогут преодолеть жизненные трудности. Вторая клетка – всеобщие законы, правила и порядки, и тех, кто пытается их обойти, не ждет ничего хорошего. Презрение и отторжение, а зачастую даже строгое наказание. Ну и еще много других клеток, в которые мы входим добровольно или случайно, ненадолго или навсегда. Привязанности, дружба, любовь, ремесло или призвание. Совершенно свободен от клеток только живущий в лесу дикарь, но и он сам строит для себя границы, которые старается не покидать. Я не стала бы об этом говорить, но сейчас все мы в одной клетке и влезли в нее добровольно, по велению души. И я не собираюсь из нее выходить.