– Не смотри так. Я ее отец, но наверно слишком демократичный. Не исключено, что паршивый. Ты боялась, что я помчусь вытаскивать придурка из ее койки?

Я кратко кивнула.

– Не помчусь.

– Тебе все равно? – предположила я, чувствуя, как боль возвращается.

Неужели Олегу может быть все равно?

– Нет, маленькая. Мне не все равно. Напротив, очень жаль, что Алена связалась с этим придурком. Также мне очень жаль, что и ты имела с ним дело. Но это не повод убивать засранца.

Олег погладил меня по щеке, улыбнулся. Я молча смотрела на него, ожидая продолжения. Вздохнув, Олег заговорил снова.

– Антон этот трус и кретин. Когда я его оттащил от тебя и выволок на веранду, он весь скорчился, умолял не бить и не рассказывать его маме. Извинялся, говорил, что ты его бывшая, и он сожалеет. В общем, вел себя, как ребенок. Я поверил, что он раскаивается, бить не стал. Это же как щенка пинать.

Я покивала.

– Да, он и мне потом звонил. Выпендривался, конечно, но извинился. Мне тоже показалось, что достаточно искренне.

Олег усмехнулся.

– Смотри-ка, извинился. Хоть что-то. Может еще вырастет. Хотя…

Олег махнул рукой. Нет, он не верил, что из Антона выйдет толк или мужчина. Как и я. Но даже после Алёнкиных выступлений я ей не желала парня, как Антон.

– Алена мне не поверит, – проговорила я тихонько. Но ты можешь попробовать. Ты ее отец. Она тебя послушает.

Олег невесело рассмеялся.

– Нет, Маш. Не станет она меня слушать. Никого не станет. Тем более, меня. Аленке придется обжигаться самой. Возраст такой, бескомпромиссный. Правда?

Я не отвечала.

Олег упал на спину, и теперь я повернулась на бок и приподнялась, чтобы смотреть на него. Эх, зря я все рассказала. Испортила такой классный вечер.

– Прости, что вывалила это на тебя. Я не должна была.

– Тебе хотелось, – резонно возразил Олег. – Думаю, поцеловать закрытую дверь собственной комнаты очень неприятно. Такие эмоции сложно держать в себе. Да и банально вредно.

Он сморщил нос, повернул голову и спросил:

– Надеюсь, ты переспала со мной не назло Антону?

Я потерлась щекой о его разрисованный бицепс, поцеловала спинку карпа.

– Нет, с тобой я исключительно из-за тебя самого. Ты же знаешь…

– Знаю, но иногда сомневаюсь. Не такой уж я взрослый и уверенный в себе, – очень открыто говорил Олег. – Ты уже один раз меня бросила.

Я спрятала лицо у него на плече.

– Не напоминай. Мне было так стыдно. Я никогда такого не делала.

– Не бросала мужчину без штанов в тату-студии? Ни разу? – шутливо возмущался Олег. – Вот так новости. А мне показалось, ты мастер в этом.

Я ткнула его кулаком в бок.

– Прекрати. Я ни с кем не занималась сексом на кушетке.

– Я тоже, Маш. Я тоже.

Олег обнял меня, привлекая к себе ближе, поцеловал в макушку.

Как же приятно было слышать, что я для него особенная. Не сдерживая блаженных звуков удовольствия, похожих на мурлыканье, я снова провела губами по чернильным линиям волн, рассыпала поцелуи на белой пене, которая перемешивалась с солнечными лучами.

Олег прикрыл глаза и промычал, поощряя меня. Я лизнула его сосок и провела влажную дорожку языком до другого. Олег собрал мои волосы и потянул за них. Легкая боль отозвалась новой искрой возбуждения. Она еще не разгорелась, но уже грела.

Я приподнялась и увидела воробья на руке Олега. Не сдержавшись, прыснула.

– Что смешного? – тут же отреагировал он.

– Ничего.

Я прятала глаза и улыбку, но скрыть от этого мужчины что-то невозможно. Олег отпустил мои волосы, чтобы провести пальцами по бокам. Я скривилась от щекотки.

– Говори давай, а то…

Он снова вдавил пальцы в ребра.

– Нет-нет, не надо, – хохотала я, сдаваясь без боя. – Это все твоя птица.

– А что с ней?

Олег взглянул на руку, словно проверял, не улетел ли его воробей. Он был на месте, конечно.

Я поняла, что придется объяснить. Олег действительно не понимал, что не так с воробьем. Или я не понимала.

– Он такой странный, – сказала я, погладив крылья птички. – Еще и с руками.

– Крылья тоже есть, – резонно возразил Олег.

– Есть, но… Он странный, – повторила я, не найдя лучших слов. – Еще и в сапогах.

Олег довольно заулыбался.

– Рассказать, почему он в сапогах и с руками?

– Нет, – выпалила я моментально. – Толкование тату – это моветон. Как докапываться до книги: что хотел сказать автор? Если не понял – это твои проблемы.

– Или проблемы автора, который не донес доступно и понятно.

– Не все могут понимать.

– Не все хотят понимать.

Олег провел пальцами по бабочкам.

– Я вытряхнул из тебя душу, пока выбивал их. Ты имеешь право спросить меня. Ты вообще можешь спрашивать обо всем. Хорошо?

Я кивнула, соглашаясь с удовольствием.

– Да, хорошо. Воробей меня с первого взгляда донимал. Я не понимаю, как ты мог его набить? По молодости?

– Да, – подтвердил мои догадки Олег. – Я сделал его в девятнадцать. Это моя первая тату. Я только начал работать в салоне, параллельно рисовал заказы для игровых компаний и уже собрал команду талантливых пацанов. Получилось так, что я один сносно владел английским, уже имел опыт переговоров и дебатов с заказчиками. Мне пришлось не только рисовать, но и организовывать всех остальных, передавать пожелания, принимать критику за общие косяки. По молодости казалось, что я уже не творчеством занимаюсь, а банально перемешиваю грязь с дерьмом. Столько всего на меня валилось. У нас была крутая команда. С нами многие хотели сотрудничать, я знал, что мы станем топовыми дизайнерами. Поэтому каждый день я мысленно надевал резиновые сапоги, убирал назад руки, чтобы не замараться, и шел работать. Такой вот.

Олег указал на воробья, который тотчас перестал быть для меня нелепой птичкой.